50 и один шаг назад - [56]

— Хорошо. Значит, это Мишель, и ты привёз её сюда, чтобы угостить шоколадом? — Медленно спрашивает она, пробегая по нашим телам, и руке Ника на моей талии цепким взглядом тёмных глаз, и уже шире улыбается, видимо, сделав выводы.

— Верно, — кивает Ник.

— Остался таким же сладкоежкой, а, Николас? Мишель, когда он был маленьким, то постоянно таскал шоколадные конфеты и не признавался. Они снимали комнату у нас в доме с Эмбер…

— Жаклин, мы всё же хотим твоего шоколада и кофе, как я люблю, — перебивает её Ник, а я хмурюсь, пересказывая внутри себя её слова.

— Ох, да, прости. Но ты такой редкий гость, а рос ведь на моих глазах. А сейчас возмужал, — продолжает болтать женщина, проходя за стойку.

— Ты жил тут? — Тихо спрашивая Ника, поднимаю к нему голову.

— Да, некоторое время. Но, давай, об этом потом. А сейчас выберем шоколад, — предлагает он, но в его глазах я вижу промелькнувшую тень прошлого и только киваю, улыбаясь ему.

Он подводит меня к стеклянной витрине, где расположены разные виды конфет, трюфеля, да и всех возможных изделий именно из шоколада.

— Выбирай всё, что захочешь, — шепчет он, обнимая меня за талию двумя руками и оставляя быстрый поцелуй на виске.

— Я…я не знаю, тут так много всего, — восхищённо отвечаю я, оглядывая сладости.

— Кофе будет готов через пять минут, — возвращается Жаклин, и Ник отстраняется от меня.

— Собери нам всё своё меню на пробу по две штуки. Матери положи набор трюфелей, и набор «Bella Rose» двенадцать штук, а Люси…

Пока Ник продолжает делать заказ, я возвращаюсь к витрине, где такой богатый выбор конфет и все настолько разные, что у меня потекли слюнки, глядя на эту вкуснятину. Всё, что хочешь: и пасхальные яйца, зайцы, розы, различные фигуры, начинки, фрукты в шоколаде, орехи. А аромат вокруг меня? Господи, запах корицы и горького шоколада навсегда впитается в мою кожу, ассоциируясь с Ником.

— Я взял для тебя два вида торта, — на ухо мне произносит Ник, и я, расплываясь в улыбке, выпрямляюсь.

— А ты? — Спрашиваю я.

— Себе бархатный, другой я не ем, слишком всё сладкое, — кривится он, а я хихикаю, ощущая, что снова вернулась та лёгкость между нами, и я вновь счастлива.

Жаклин приносит наш кофе, и Ник ставит его на столик, приглашая меня сесть, при этом постоянно перебрасываясь скупыми новостями с женщиной.

Выходит, что они очень давно друг друга знают. И Ник, если от матери он скрывает, что мы вместе, то от Жаклин нет. Хотя сторонится меня и больше не обнимает, но всё же… он ухаживает за мной, предлагая попробовать трюфельный пирог и другой с шоколадным муссом. Каждая ложка этих десертов тает на языке, взрывая сладкой истомой каждый нерв и растворяя порции шоколада в венах. Безумно вкусно. Когда я так сильно полюбила шоколад?

Встречаюсь с глазами Ника, и улыбающуюся от моих восторженных комплиментов Жаклин. И понимаю, что лучшего десерта, чем шоколад, я никогда не познаю. И это его оттенок. Оттенок горького шоколада.

— Не торопись, Жаклин, мы завтра утром приедем за заказом, — говорит Ник, расплачиваясь за наш завтрак.

— Вот ты поганец, Николас. Мог предупредить? Я же Ричарда уже разбудила. Он уши тебе надерёт, — возмущается хозяйка кафе, а Ник издаёт смешок.

— Мне нравится, когда ты копошишься. Это мне всегда нравилось, — я вижу, что он улыбается, но в его тоне такая грусть, что я непроизвольно, лишь бы стереть это из его души, беру его за руку.

— Несносный мальчишка. Ты всегда был таким и оставайся. И я так рада, что ты заглянул к нам, да ещё и с Мишель. Ведь Эмбер последний раз жаловалась, что ты гей, — смеётся Жаклин.

— Пусть так и думает, мне спокойнее. До скорого, — кивает сдержанно Ник, и я прощаюсь с Жаклин, следуя за ним, тянущего меня к выходу.

Мы садимся в машину и вливаемся в движущийся поток.

— Я не знала, что ты здесь жил… ты не говорил, — тихо произношу я, отрывая взгляд от улочек, выполненных во французском стиле.

— Да, потому что в то время… что ж сейчас расскажу, если хочешь, — он бросает на меня тяжёлый взгляд, и я могу лишь кивнуть.

Знаю, ведь я дура знаю, насколько ему сложно говорить об этом, но не делаю никаких попыток остановить его, сберечь душу и не разорвать мою. Ничего не могу с собой поделать, я хочу знать, что привело его в такую жизнь. Жизнь одиночки с тёмным наслаждением и любовью к садизму.

Ник паркуется и выходит, помогая и мне выбраться из спорткара.

— И где мы? — Спрашиваю я, пока мы идём по тропинке мимо деревьев.

— Я привёз тебя к Оратории Святого Иосифа, — отвечает он, указывая вперёд, и я, поднимая голову, вижу огромный храм, самый известный во всей Канаде, да и по всему миру.

— Надо же, какой он… намного больше, чем на фотографиях, — восхищённо шепчу я.

— Да, только подниматься на коленях к нему не будем, — отшучивается Ник, но я улавливаю напряжение в его голосе и улыбаюсь ему.

Мы поднимаемся по ступеням к главным дверям, где уже толпится большое количество туристов, да и самих жителей, паломников. Я не молюсь… начала, как только встретила его, но сейчас мне хочется опуститься на колени и просить прощения за всё.

Внутри храма настолько красиво и даже магически притягивает душу, что она замирает, впитывая аромат ладана, а я прохожу к витражам и кресту. Ник идёт рядом со мной молча, даже осторожно ступая, словно он тут в первый раз. Мы проходим мимо палочек, которые развешаны по стене и символизируют исцеление монахом Андре. Останавливаемся мы у стелы со свечами, и я перевожу вопросительный взгляд на Ника.