50 и один шаг назад - [187]

— Не верю в это. Не верю и хочу помнить. Тебя хочу помнить, — шепчет он между поцелуями, покрывая ими моё лицо, опускаясь к шее. — Хочу оставить на этом теле миллион поцелуев, миллион отпечатков, возобновлять их снова и снова. Боже, Мишель.

Я начинаю смеяться под градом его слов, его губ, и отклоняю голову назад, открывая глаза. И Ник улыбается, он сейчас настоящий, а не напряжённый и ожидающий нового эксцесса. Он мой.

— Ник, я так хочу кое-что тебе сказать. Только прошу тебя…

— Я тоже, Мишель. Я тоже хотел бы тебе кое-что сказать, но я боюсь, что ты не примешь этого. Испугаешься меня, и я потеряю тебя, — перебивает он меня, повторяя мои мысли, которые постоянно сидят в голове.

— Не испугаюсь, Ник. Обещаю, что не потеряешь. Что ты хочешь мне сказать? — С напряжением спрашивая, я смотрю на его лицо. Его глаза, блестящие минуту назад от страсти и желания, потеряли это чувство, теперь же они наполнены страхом.

— Ник…

— Всё зашло очень далеко, Мишель. Намного дальше, чем предполагал, но я доверяю тебе. Я… раньше так этого боялся, а сейчас… всё изменилось. Я верю в тебя, верю так сильно, что боюсь. Я говорил тебе, что я… — он замолкает, обдумывая свои слова, он сильно нервничает, сжимая мою талию руками, и я хочу облегчить это состояние.

— Не бойся, я с тобой, — нежно произношу, и целую его губы с особой чувственностью, затем ещё один поцелуй в уголок губ. — Пойдём медленно по словам.

Новый поцелуй, и он вздыхает, обнимая меня, и я вдыхаю аромат его одеколона на шее, целуя и её.

— Крошка, моя маленькая крошка, куда же ты попала со мной, — в его таком тихом и едва различимом голосе я слышу невероятную боль, но сглатываю неприятное покалывание в горле, поднимая голову и улыбаясь, делая вид, что ничего не заметила и не услышала.

— Сегодня прекрасный вечер. Но если ты не против, может быть, мы его продолжим дома? Мне так хочется побыть с тобой, поваляться на диване, поговорить о глупостях, целовать тебя, и просто забыть о том, что существует вот этот мир. Если твоя мама не обидится, мы можем уйти пораньше? — Спрашиваю я.

— Да, мы поедем прямо сейчас. Потому что и я устал быть здесь, это всё не для меня. Мне хорошо в своём логове, хорошо видеть там тебя. И я должен извиниться за свою сестру. Я знаю, что ты мне соврала. Люси… я сегодня говорил с ней, пригрозил, но она… тут всё несколько сложнее. И об этом мы тоже должны поговорить, но я хочу уберечь тебя от неё. Она может быть очень груба, она просто заботится обо мне и том, чтобы никто не поступил со мной так, как Зарина. Она изначально отвергает всех девушек, рядом со мной. Хотя ты первая. Но… Мишель, — он берёт мои руки, сжимая в своих, — ты живёшь со мной, а не с моей семьёй. И всё, что они говорят, не относится ни к тебе, ни ко мне. Я давно перестал слушать их, понимать, и ты поступай так же. Не знаю, что я сейчас несу, но я думаю, что она обидела тебя. А я не могу ругаться с ней в данный момент, но и ты… я должен защищать тебя даже от слов. Поэтому нам лучше отправиться туда, где мы будем одни.

— Ник, ничего страшного, я всё это понимаю. И она не обидела меня, я не думала даже о ней. И это твоя семья, а семью не выбирают. У меня не лучше, даже хуже. Поэтому хочу домой, хочу поехать с тобой, ведь ты мой доминант, а я твой сабмиссив. И я готова следовать туда, куда идёшь ты, — с каждым произнесённым словом внутри становится легче. Я улыбаюсь ему и замечаю, как расслабляются его плечи, как он слабо улыбается.

— Нет, ты не мой сабмиссив, ты моё сегодня и завтра. Ты просто моя, — он наклоняется ко мне, целуя, обнимая меня за талию и приподнимая над землёй, что я хватаюсь за его шею, смеясь в его губы.

— Поехали, потому что хочу теперь поблагодарить тебя за этот вечер. И благодарить до утра, — он опускает меня на землю, снова хватая за руку, и я уже не могу сдержать смеха, когда мы пролетаем мимо удивлённой публики нашим поведением.

— Николас, — мелькает сбоку аквамариновое платье Эмбер, и Ник останавливается, а я вместе с ним. Мы быстро дышим, переглядываясь друг с другом.

— С днём рождения, мама. Пока, мама, — быстро говорит он, целуя её в щёку.

— До свидания, — мой голос уже тонет в очередном беге до машины, где не менее удивлённый Майкл распахивает нам дверь, и мы прячемся в салоне.

Я смеюсь, смотря на Ника, и он разводит руками.

— Давай, Майкл, поехали. Если довезёшь нас до дома за двадцать минут, то получишь неделю выходных и отдых в любом месте, где захочешь, — Ник хлопает по плечу шофёра, и тот с визгом стартует, оставляя после себя клубы дыма и пыли.

— Ты больной, — смеюсь я, откидываясь на сиденье.

— Не отрицаю, крошка, не отрицаю, — Ник стягивает с шеи бабочку, бросая её вперёд, затем пиджак, и я приподнимаю брови, наблюдая за этим.

— Чтобы меньше было работы дома, — поясняет он, расстёгивая рубашку на две пуговицы.

И Майклу удаётся довезти нас в назначенное Ником время до ворот, где он помогает мне спуститься и быстрым шагом идёт к зданию, а я уже с радостью подстраиваюсь под него.

— Я смотрю, тебе не терпится начать меня благодарить, — хрюкаю от смеха я.

— Очень, не могу больше ждать, — он отвечает, поворачиваясь ко мне, и я вижу невероятный блеск возбуждения в его глазах.