50 и один шаг назад - [184]

— О, Господи, — восхищённо шепчу я, смотря на манекен, одетый в невероятное чёрное платье в пол, с оголёнными плечами, расшитое всевозможными камнями и прозрачное от бёдер. А низ его украшен вышивкой и новым блеском камней.

— Я…я увидел его и заказал. Не предполагал, что ты пойдёшь в нём на день рождения моей матери. Я планировал другое мероприятие, но мне показалось, что сейчас его время, — несколько нервно говорит он, и я поворачиваюсь к Нику.

— Оно… у меня слов нет. Оно безумно красивое, — произношу я, подходя к платью и обходя его, разглядывая со всех сторон. Да, у меня гардероб забит кучей разных платьев, но это… это от него и это делает его бесценным. Это его выбор для меня, это планы, которые строит он в отношении меня. И нужно ли мне ещё что-то? Пора бы успокоить душу и улыбнуться, немного скованно и благодарно. Только бы не расплакаться.

— А оно не слишком шикарное для этого вечера? — Спрашиваю я.

— Нет, оно недостаточно шикарно для тебя. Но нормальное для этого вечера. Надень его, а я помогу застегнуть, — предлагает он, подходя к манекену и расстёгивая платье, стягивая его, кладёт на диван.

— Выбор белья за тобой, — напоследок говорит он, выходя за дверь. — Позови меня, я хочу участвовать в этом.

Он закрывает дверь, а я опускаюсь на колени, дотрагиваясь до платья. Чем я заслужила это счастье? Чем же?

Снимаю с себя джинсы, футболку, кроссовки и бельё, всё аккуратно складывая на диване, и подхожу к тумбе, достав оттуда чёрные трусики и ничего более. Всё лишнее, хочется кожей ощущать этот подарок, чтобы она слилась с ним. Осторожно, боясь повредить платье, я надеваю его и придерживаю на груди, окликнув Ника.

Он входит, останавливаясь, и с улыбкой смотрит на меня, а я смущаюсь, как глупая девочка под его горячим взглядом. И я хочу этого, хочу краснеть, хочу быть настоящей и ранимой для него.

— Поможешь? — Спрашиваю я, поворачиваясь к нему спиной.

Ник медленно подходит ко мне, и я чувствую кожей спины его взгляд, оставляющий после себя мурашки. Он застёгивает платье, и его пальцы замирают на моей шее, проводя по ней, и затем его руки опускаются на талию, сжимая её. Я не могу дышать от этой нежности, такой нечаянной и приятной, только закрывая глаза, кладу руки на его. Мы так и стоим в тишине, пока моё сердце раскрывается, словно бутон розы.

— Мишель, спасибо тебе за всё. Спасибо, что вернулась в ту ночь и не дала мне возможности отвергнуть эту жизнь, — он целует меня в шею, и я поворачиваюсь.

— Ник, всё хорошо? Не знаю, но чувствую, что ты о чём-то очень сильно переживаешь. Это как-то связано с твоей семьёй или клубом, или…

— Нет, всё хорошо. Присядь, я надену на тебя туфли, — обрывает он меня, и я подчиняюсь его просьбе, опускаясь на диван.

Он подходит к шкафчику и достаёт коробочку, опускаясь передо мной на колени. Ник поднимает платье и аккуратно надевает на меня туфли, обшитые шифоном. Мне хочется дотронуться до него, проверить, реально ли это, но я только сижу, смотря на его манипуляции с моими ногами. Он встаёт, и я ожидаю следующей подсказки.

— Пока побудь здесь, я сейчас оденусь и вернусь, — говорит он, снимая со своей стороны чехол с одеждой, и выходит из гардеробной.

Встаю, проверяя насколько удобно мне в туфлях, удовлетворённая ими, я, подходя к зеркалу, смотрю на себя. Мне хочется расплакаться оттого, что я вижу. Платье придётся снять, потому что моя шея у ключиц явно выглядит неподобающе к этому наряду. И я не могу так пойти, не могу выполнить его мечту. В уголках глаз скапливаются слёзы, и я уже с болью смотрю на себя, расстраиваясь с каждой минутой. Я не знаю, сколько так простояла, сожалея обо всём, ощутив прикосновение, Ника к моей талии, я очнулась из своих раздумий.

Он стоит позади меня, такой красивый, элегантный, а я как извращённая шлюха, разукрашенная слишком глубокой страстью. Его страстью.

— Ник, мне так жаль, — шепчу я, опуская голову.

— В каком смысле? — Переспрашивает он, поворачивая меня к себе.

— Да ты посмотри, я… на мою шею, Ник. Я не могу… это ведь так ужасно, они подумают… я… мне просто жаль. Может быть, я останусь тут, а ты скажешь, что я заболела или у меня появились дела? — Бормочу я, желая разреветься от такой неудачи.

— Что ты говоришь, крошка? — Он поднимает моё лицо к себе за подбородок, и я вижу его улыбку. — Это я должен говорить, что мне жаль той силы, с которой мне хочется соединяться с тобой. Хотя вру, мне не жаль, я хочу ещё и ещё. Потому что я хочу, чтобы ты знала, насколько сводишь меня с ума. И ты пойдёшь, мы просто наденем оставшуюся вещь. Я даже мысли не допускаю, что буду там один.

Он отпускает меня, подходя к вешалкам, и достаёт пакет, а оттуда что-то, очень украшенное чёрными перьями. Ник подходит ко мне, кладя эту небольшую накидку, скрывающую шею, немного грудь и застёгивает её сзади.

— Вот так, но и ещё одной вещи недостаёт, — говорит он, и в его руках появляется коробочка, обтянутая бархатом. Он открывает её, а там переливаются серьги с крупными бриллиантами.

— На моей женщине будут только те украшения, которые созданы для неё, которые будут дополнять её красоту. Если какой-то мужчина посмотрит на мою женщину, то он сразу поймёт, что она занята. А если не поймёт, то я помогу ему. Моя женщина должна светиться так же ярко, как и камни. Даже ярче, чтобы они тускнели по сравнению с её улыбкой и блеском в глазах. Я хочу, чтобы все видели, что моя женщина лучше любой драгоценности, — произносит он, доставая их и поворачиваясь ко мне. А я позволяю ему надеть на меня и это, хотя представляю, сколько тысяч долларов сейчас на мне.