50 х 50 - [7]

Мне тоже понравилась ее задумка, и я сразу написал ответное письмо, изложив идею рассказа, которая давно вертелась у меня в голове. Джуди благословила меня, и я начал писать. Сейчас, во времена интергалактического коварства и экзобиологического разврата, я с краской на щеках признаюсь, что осмелился на единственное нарушение табу — сделал главного героя атеистом. Позор! Сейчас-то вам легко смеяться, но в далеком 1961 году это было реальной смелостью.

Замысел этого важного для меня самого рассказа понемногу вызревал несколько лет. Иногда случается, что, когда автор решается написать подобный рассказ, от задуманной важности остается лишь намерение. Я очень рад, что с этим рассказом такого не случилось. Я тщательно над ним потрудился, переписал, отпечатав на машинке и послал Джуди. Рассказ ей понравился, я получил за него гонорар, но антология так и не вышла. Подробности я знаю смутно, да и они уже стали историей. Мне ясно запомнились лишь длительные попытки выяснить, что же произошло, а затем долгая переписка, связанная с возвращением авторских прав. Наконец мне это удалюсь, и я с грустью наблюдал, как мой агент тратит деньги на почтовые марки, тщетно пытаясь продать рассказ хоть кому-нибудь. Увы… Рукопись футболили до тех пор, пока она, потрепанная и заляпанная кофейными пятнами, не улеглась уныло в ящике моего письменного стола.

Но что дальше? Должно быть, я все еще ругался, отправляя рассказ в Англию Брайану Олдиссу, пожелавшему его прочитать. В то время он составлял свою первую антологию в издательстве «Пингвин» и прочитал «Муки» в роли редактора. Рассказ ему понравился. Он прислал мне несколько весьма дельных редакторских замечаний, касающихся характера священника, я с ними согласился и внес исправления в рукопись.

Брайан хотел взять рассказ, но, поскольку он составлял антологию из уже опубликованных произведений, у меня все еще оставалось право сперва опубликовать его в журнале. Увы, меня обуяла жадность — всегда приятно получить деньги за один и тот же рассказ дважды, — но куда его пристроить? Теду Кэрнеллу, тогда редактору британского журнала «Новые миры», рассказ понравился, но и он пришел к выводу, что для его читателей рассказ чересчур бунтарский. Однако, узнав, что «Пингвин» вскоре его опубликует, он тоже набрался мужества и решился на публикацию. (Если вы решили, будто ему недоставало мужества, то позволю вам напомнить, что у американских редакторов мужество отсутствовало начисто.) Рассказ опубликовали в Англии и в журнале, и в антологии, а конец света так и не наступил.

Многие говорили, что рассказ им понравился. Его перевели на восемь языков. В конце концов я даже ухитрился опубликовать его в США, подсунув в свой первый сборник. И что же? А ничего — возмущенные толпы так и не запрудили улицы. Более того, едва американские редакторы узнали о существовании рассказа, он начал появляться и в американских антологиях.

У этого рассказа о рассказе конец еще счастливее. Недавно его включили, снабдив примечаниями и комментарием, в книгу для чтения для средней школы. А школы и церкви так и не сожгли.

Да, какими далекими кажутся сейчас эти трудности…

Где-то вверху, скрытый за вечными облаками планеты Вескера, гремел и ширился грохот. Услышав его, торговец Джон Гарт остановился и, приставив руку к здоровому уху, прислушался. При этом ботинки его слегка увязли в грязи. В плотной атмосфере звук то разрастался, то ослабевал, однако все более приближаясь.

— Такой же шум, как от твоего космического корабля, — сказал Итин, с бесстрастной вескерской логикой медленно расчленяя мысль, чтобы лучше обдумать ее. — Однако твой корабль все еще стоит на том месте, где ты его посадил. Хотя мы его и не видим, он должен быть там, потому что только ты один умеешь управлять им. А если бы даже это удалось кому-нибудь еще, мы услышали бы, как корабль поднимается в небо. Но так как мы раньше ничего не слышали, а такой грохот производит только космический корабль, то это должно означать…

— Да, еще один корабль, — перебил его Гарт, слишком поглощенный своими мыслями, чтобы дожидаться, пока замкнется медлительная цепь вескерских логических построений.

Разумеется, это другой космический корабль, и его появление было лишь вопросом времени; несомненно, этот корабль идет по курсу с помощью радиолокационной установки, как в свое время ориентировался и Гарт. Его собственный корабль будет ясно виден на экране вновь прибывающего корабля, и тот, наверно, сядет как можно ближе к нему.

— Тебе лучше не задерживаться, Итин, — предупредил Джон Гарт. — Добирайся по воде, чтобы скорей попасть в деревню. Скажи всем, чтобы они шли в болото, подальше от твердой земли. Корабль приземляется, и всякий, кто очутится под ним при посадке, будет изжарен.

Маленькая вескерская амфибия почувствовала неминуемую опасность. Прежде чем Гарт кончил говорить, ребристые уши Итина сложились наподобие крыльев летучей мыши, и он молча скользнул в соседний канал. Гарт захлюпал дальше по грязи, стараясь идти как можно быстрее. Он как раз достиг края поляны, на которой стояла деревня, когда грохот перешел в оглушительный рев и космический корабль пробился сквозь низкие слои облаков. Пламя метнулось книзу. Гарт прикрыл глаза и, испытывая противоречивые чувства, стал смотреть, как растет силуэт черно-серого корабля.