5 декабря 1965 года - [6]

Обе категории относились друг к другу с известной настороженностью. Заметно огрубляя ситуацию, можно сказать, что одни видели в других интеллектуальных приспособленцев с недостаточно развитым гражданским чувством; а другие склонны были относиться к первым как к опасным радикалам с деформированными жизненными ценностями, не слишком образованным, чересчур амбициозным и неспособным к продуктивной самореализации.

«Дело Синявского и Даниэля» объединило оба потока свободомыслия в единое целое. Спустя три-четыре года имена Гинзбурга, Галанскова, Буковского станут не менее популярны среди либеральной интеллигенции, чем имена Л.3.Копелева или Л.К.Чуковской. В свою очередь, младшее поколение (они же «оппозиционеры со стажем») будет рассматривать С.Ковалева или В.Турчина как признанных и авторитетных деятелей правозащитного Сопротивления. И первый шаг к консолидации был сделан именно во время подготовки к манифестации 5 декабря.

Случилось так, что основными распространителями «Гражданского обращения» стали некоторые члены СМОГа и близкие к ним люди — Батшев, Вишневская, Буковский, Галансков, Кушев, Хаустов, Морозов. Мы полагаем, что уместно дать читателю хотя бы самое общее представление об этом неофициальном объединении литературной молодежи[2].

Объединение сложилось в 1964 году. Входили в него в основном начинающие поэты, хотя некоторые смогисты пробовали себя также и в прозе. Ими были изданы три машинописных сборника — «Чу!», «Авангард», «Сфинксы». Большинство участников объединения апеллировали к литературной традиции русского авангардизма начала века, хотя эта апелляция носила скорее умозрительный характер. Литературный уровень творчества смогистов не поддается однозначной оценке: наряду с такими несомненно талантливыми поэтами, как Л.Губанов (можно назвать еще три-четыре имени), в объединение входили и люди, чьи творческие возможности представляются весьма скромными.

Формы публичной активности смогистов во многом повторяли сходки литературной молодежи на площади Маяковского в 1958–1961 годах,  вплоть до выбора места публичного чтения стихов. В самом СМОГе или около него существовали люди, биографически связанные с «Маяком», — достаточно назвать Ю.Галанскова или В.Буковского. Действия СМОГа, однако, выглядели более эпатирующими и политически более рискованными, чем то было тремя-пятью годами раньше. Так, в апреле 1965 года смогисты устроили у Центрального дома литераторов шествие под лозунгами «Лишим соцреализм невинности!» и «Спорем пуговицы цензуры со сталинского френча советской литературы!»[3]. Это шествие впоследствии расценивалось некоторыми наблюдателями как генеральная репетиция демонстрации 5 декабря. На самом деле это, конечно, не так: из воспоминаний В.Батшева видно, что большинство смогистов не поддержало идею участия в «митинге гласности». Апрельская акция, несмотря на остроту лозунгов, осталась в границах литературных проблем; декабрьские плакаты, несмотря на их подчеркнуто корректное с правовой точки зрения содержание (а, точнее, именно в силу их правовой корректности), посягнули на самое святое — свободу государственной власти от общественного контроля. Интересы большинства участников объединения лежали все-таки в сфере культуры.

Однако способ реализации ими свободы творчества — как сказали бы позднее, «явочным порядком», а также публичность их литературной деятельности сближали смогистов с такими принципиальными оппонентами советской системы, как В.Буковский или Ю.Галансков.

СМОГ сыграл двойную связующую роль. С одной стороны, он был своего рода мостиком между творческой оппозиционностью и политической оппозицией. С другой стороны, включение смогистов в «дело Синявского и Даниэля» позволило им установить тесные связи с либеральной интеллигенцией старшего поколения.

Если в петиционной кампании, сопровождавшей «дело Синявского и Даниэля» с января 1966 года, инициатива принадлежала старшему поколению инакомыслящих, то в подготовке и проведении демонстрации 5 декабря самое активное участие приняла молодежь из смогистских и около-смогистских кругов.

И когда судебный процесс закончился (и даже позже, когда был арестован Гинзбург, подготовивший документальный сборник по этому делу — «Белую книгу»), то и общество, и власть с удивлением обнаружили на общественной арене консолидированное оппозиционное движение, не вмещающееся полностью ни в рамки политики, ни в рамки культуры, объединяющее на равных основаниях студентов и академиков, либералов и радикалов.

Действующие лица

АЙХЕНВАЛЬД Юрий Александрович (1928–1993), поэт, переводчик, литературный и театральный критик, педагог. С 1949 и до начала 1950-х политссыльный. В 1965 преподавал литературу в школе. Со второй половины 1960-х принимал участие в правозащитном движении. В 1970-1980-е его стихи печатались за границей; там же было впервые издано и его историко-филологическое эссе «Дон Кихот на русской почве».

АЛЕКСЕЕВА Людмила Михайловна, историк, общественный деятель. В 1960-е редактор в издательстве «Наука», впоследствии участник движения в защиту прав человека в СССР. С 1976 член Московской Хельсинкской группы. В 1977 эмигрировала в США; в 1993 вернулась в Россию. С мая 1996 председатель воссозданной MX Г. Автор книги «История инакомыслия в СССР. Новейший период» (1984; отечественные издания: Вильнюс-Москва, 1992; М., 2001).