5 декабря 1965 года - [55]

. Спросил, что происходит, мне не объяснили. Затем увидел плакат. Что на нем было написано, не прочитал. Затем толпа заметалась, начали увозить. Ко мне подошла женщина, которая сказала, чтобы мы ушли. Здесь я потерял своих друзей в толпе, нашел их минут через 10, и в 18.50 мы ушли.

АЛЕШИН: От кого вы узнали о демонстрации?

ОТВЕТ: От студента III курса Зубарева.

ПОЛУПАНОВ: Так вы не узнали от Зубарева о Синявском?

ОТВЕТ: Упоминалось его имя, но конкретного ничего не было.

АЛЕШИН: В каком плане шло обсуждение этого события до его прохождения? [так в тексте]

ОТВЕТ: Обсуждение шло о СМОГистах. Сам я ходил на площадь Маяковского[153] и имел представление об этих щенках.

ПОЛУПАНОВ: С какими товарищами вы были?

ОТВЕТ: Один работает в аэропорту, друг по даче, другой — работает в «Современнике», Негалюк, это хороший парень.

На площади я встретился с Зубаревым и Воробьевым с [3-го] курса, и еще там были товарищи, которых я не знал.

ЗЕНОВ: Как вы оценили событие?

ОТВЕТ: Несомненно, что за эти 10 дней моя точка зрения изменилась. Вся картина предстала довольно ясно. Я понял, что это организовано не СМОГистами, а более серьезной организацией. Когда я прочитал листовки, то все понял. Те, кто организовывал это, рассчитывали на толпу зевак. Мое появление там явилось ошибкой. Если я ничего не мог сделать, то мой долг был уйти. Я поступил не как сознательный комсомолец.

ПОЛУПАНОВ: Вы знаете, что решение бюро — исключить вас из рядов ВЛКСМ. Вы считаете решение бюро правильным?

ОТВЕТ: Я был связан с комсомолом очень тесно, провел все мои молодые годы. Я могу просить лишь оказать мне доверие оправдать звание комсомольца.

КРАЙНОВ: Ты согласен с решением бюро?

ОТВЕТ: Нет.

СИДОРИН[154]: Сегодня у нас было расширенное заседание[155], мы все были за исключение Дранова из аспирантуры каф. зарубежной литературы. Раньше на собрании мы голосовали за вынесение выговора. Там выступали его товарищи, которые говорили, что это его первая ошибка, он очень активный товарищ. Учитывая, что это случилось с ним впервые, мы решили его оставить в комсомоле.

ПРИЛЕПИН: Вы сказали, что на кафедре стоял вопрос об исключении из аспирантуры, как он решился?

ОТВЕТ: Его исключили из аспирантуры.

ХАСБУЛАТОВ: Сколько комсомольцев на кафедре?

ОТВЕТ: Четыре.

ПОЛУПАНОВ: Единогласно ли решили исключить из аспирантуры?

ОТВЕТ: Нет.

ЖУРАВЛЕВА[156]: У него идеологическая профессия. Он, будучи аспирантом, будет преподавать и учить других, поэтому его исключили из аспирантуры. Он не инженер. Мы просим о снисхождении к нему. Он придет в новый коллектив, и ему будет трудно работать, трудно будет без комсомола.

ХАСБУЛАТОВ: Почему вы считаете, что к инженеру меньше требований, чем к филологу?

ОТВЕТ: Ведь он идеологический работник, он должен учить других, поэтому я за исключение из аспирантуры, но за выговор по комсомольской линии.

ЛАПШИН: Я согласен, что Дранов совершил такой поступок, который заслуживает наказания. Но он ведь аспирант всего два месяца. Исключить из аспирантуры его надо, но ведь комсомол должен воспитывать. Он 5 лет был в университетском комсомоле.

АЛЕШИН: Согласны ли вы с мнением бюро в оценке этого события?

ОТВЕТ[157]: Я согласен с оценкой этого события как нежелательным фактом, но с мерой наказания не согласен.

КОМАРОВА Е.[158]: На бюро было много вопросов. Было недоумение, как он оказался в подобной ситуации. Я знакома с ним по заседаниям НСО. Когда стоял вопрос об исключении из аспирантуры, голосовали все, а когда стоял вопрос об исключении из рядов ВЛКСМ, мнения четко разделились: 6:6. Я проголосовала за исключение. Сейчас я остаюсь на своей точке зрения.

АЛЕШИН: Как Дранов вел себя на бюро?

ОТВЕТ: Хорошо.

ЗЕНОВ: Я учился вместе с Драновым. Знаю его как студента и товарища. Мне было трудно разобраться, как он попал в такую ситуацию. На партбюро его поведение было неожиданным, он вел себя растерянно, давал противоречивые показания. Во время учебы он был противником всех «левых» и «правых». Мне кажется, что ставить вопрос об исключении из комсомола нельзя. Он очень молод, ему 22 года и уже аспирант, это говорит о его уме, но одновременно и об отсутствии жизненного опыта. Я считаю, что строгого выговора с занесением в учетную карточку будет достаточно, это будет суровым наказанием, и прошу бюро одновременно ходатайствовать о неотчислении из аспирантуры. Я думаю, что он сможет искупить свою вину и станет большим хорошим ученым.

АЛЕШИН: Мне хочется сказать по сути дела. Дранов знал об этой демонстрации, взрослый человек, учится в аспирантуре. Очень у него легковесно все получается. Возникал ли у тебя вопрос, что там будет за демонстрация? Мне кажется, что у тебя неправильное отношение к СМОГистам, т. к. это организация не «юнцов», и во что выливаются их действия, мы знаем.

ХАСБУЛАТОВ: Я был на ф-ском бюро. Сегодня я еще раз убедился, что парень умный и может правильно разбираться. Ты знал об этом событии за три дня, и когда хорошо знакомый тебе человек[159] говорит, что будет демонстрация, но не говорит, что за демонстрация, то мыслящий человек требует объяснения. Я не сомневаюсь в искренности того, что ты не знал, куда идешь и зачем. Другая сторона. Ты активный комсомолец и идешь на подозрительные сборища. Мне кажется, что за каждый поступок человек должен понести наказание. Я за предложение Алешина.