47 отголосков тьмы - [3]

– Откуда тогда он знает, каким должен быть врач?

– Может быть, он просто переживает, что ты будешь принимать роды у его жены?

– Почему?

– А ты бы на его месте не переживал?

– У меня нет жены.

– А ты представь, что есть и что роды у нее принимает Андрей. Скажи, разве ты бы не переживал?

– Переживал.

– Вот видишь!

– Но он ведь слесарь, а не врач.

– Тоже верно! – Артем рассмеялся, затем предложил чужаку сигарету.

Они сели на поваленную сосну, достали приготовленный Светланой обед.

– Здесь раньше были красивые места, – сказал Артем. – До войны. Тихие, чистые. А как было там, откуда ты пришел?

– До войны?

– Конечно.

– Людно.

– Понятно. – Артем помрачнел, спросил чужака о семье.

– Зачем тебе знать об этом?

– Не знаю. У нас так принято, понимаешь? Мы так знакомимся.

– Я же говорил, что никто не уцелел.

– У меня тоже все погибли.

– А та девушка с пневмонией, которой я делаю уколы?

– Мы с ней друзья.

– Мне кажется, ты ей нравишься.

– Правда? – Артем задумался.

– Знаешь, она, может, и не красавица, но сейчас выбирать не приходится.

– Мы с ней встречались еще до войны.

– Тогда тем более.

– Что тем более?! Это было еще в школе, да и сейчас все изменилось. Нас здесь всего пятеро, и если верить тебе, то вокруг больше никого нет. О каких отношениях можно говорить?!

Артем выбросил недокуренную сигарету и принялся за обед, однако уже вечером, вернувшись в поселение, зашел к Светлане и спросил, не пошла ли Лена на поправку.

– Может, сам спросишь? – предложила она.

Артем помялся и сказал, что зайдет как-нибудь в другой раз.

– Ей будет приятно увидеть тебя! – крикнула ему вдогонку Светлана.

Артем вышел на улицу и долго стоял на крыльце, наблюдая, как ветер гоняет по пустому двору бумажный пакет. Небо было темным и неспокойным. В покосившемся сарае хлопала незакрытая дверь, за которой была темная, густая тьма. Артем вздрогнул, увидев мелькнувшую в темноте сарая тень.

– Кто там? – крикнул он, спустился с крыльца.

Подхваченный новым порывом ветра бумажный пакет пролетел перед лицом. Артем отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Дверь в сарай замерла. На пороге застыла темная тень.

– Скотти? – недоверчиво спросил Артем. – Что ты там делаешь, черт возьми? – он подошел ближе, не веря своим глазам. – Ищешь туалет? Он есть в доме, где ты поселился. – Артем замер, разглядев блестящие слезы на черном лице чужака. – Тебе плохо? Я могу помочь?

– Мне никто не может помочь. – Палмер отступил во мрак сарая, вытер слезы, надеясь, что их не успел заметить новый знакомый.

Артем притворился, что не заметил, помолчал несколько минут, затем сказал, что у него в доме есть бутылка хорошей водки.

– Или водка тоже не поможет?

– Обычно не помогает, – сказал Палмер, однако от выпивки не отказался.

Они дошли до дома Артема. Он поставил на стол стаканы, открыл бутылку.

– Скажешь, когда хватит, – предупредил Артем, однако Палмер молчал, пока он не наполнил его стакан до краев. – Еды собрать?

– Я так. – Палмер выпил, сморщился, закрыл глаза.

– Ого! – Артем налил себе, посмотрел на пустой стакан Палмера, который тот поставил на стол. – Еще налить?

– Как хочешь.

– Да я не жадный, вот только поесть бы надо, а то опьянеем быстро… – он замолчал, увидев, что Палмер снова взял стакан, тяжело вздохнул и взял свой.

Они снова выпили. Артем положил на стол пачку сигарет. Палмер достал одну, неловко попытался прикурить, продолжая сжимать в левой руке измятую фотографию.

– Можно посмотреть? – осторожно спросил Артем.

Палмер смутился, словно забыл, что держит фотографию, затем пожал плечами, передал снимок новому другу.

– Это твоя жена? – спросил Артем, разглядывая женщину на фотографии. – Красивая.

– Это Каталина.

– Понятно. – Артем кивнул, посмотрел на пустые стаканы, помолчал. – И все-таки я сделаю поесть.

Он ушел на кухню, поджарил хлеб и яйца.

– Пахнет вкусно, – монотонно подметил Палмер. – Кажется, что не ел ничего подобного целую жизнь.

– Это все жена Андрея. Не знаю, как она научилась печь хлеб, но выходит очень неплохо. А вот куриц у нас почти не осталось. Наверное, в эту зиму доедим последних.

– Почему тогда не пойдете дальше?

– Дальше? – Артем принес сковороду, поставил на стол, бросил в нее пару вилок. – А куда идти? Здесь вокруг минное поле.

– Ну я же пришел.

– Считай, что тебе повезло. – Артем разделил вилкой яичницу в сковороде на две равные части. – Ты ешь давай. – Он дружелюбно улыбнулся. Палмер кивнул, спрятал фотографию. – А знаешь что, – сказал Артем с набитым ртом, – если хочешь, то можешь оставаться у меня. Комнат здесь много, на дровах сэкономим, да и веселее так.

– А твоя семья?

– А не было у меня семьи.

– Совсем?

– Умерли, когда я был ребенком.

– Сожалею.

– Я привык, да и давно это было. – Артем снова закурил. Водка согрела желудок, прогнала тревоги. – Ну, а ты как потерял свою Каталину?

– В первый раз или во второй?

– А ты терял ее дважды?!

– Сначала изменил ей и она ушла. А потом началась война… – Палмер взял свой стакан.

– Да. За это, пожалуй, можно и выпить, – согласился Артем.

– Она была моим единственным другом, – сказал Палмер, морщась от выпитого.

– Другом? – Артем задумался. – С женщинами такое редко бывает.