451° по Фаренгейту. Повести. Рассказы - [77]

Стоя в коридоре, он не отрываясь смотрел на нее.

– Очень забавно, – ответила она самой себе.

– А о чем пьеса?

– Я же тебе только что сказала. Там три действующих лица – Боб, Рут и Элен.

– А!

– Действительно очень забавно. А дальше будет еще забавнее, когда мы позволим себе четвертую телестену. Как ты полагаешь, долго нам придется экономить, чтобы сломать четвертую стену и поставить вместо нее четвертую телевизионную? Она стоит всего две тысячи долларов.

– Это треть моей годовой зарплаты.

– Но ведь всего две тысячи, – возразила Милдред. – Иногда не мешало бы и обо мне подумать. Если бы у нас была четвертая телестена, то эта комната стала бы вроде как вовсе и не нашей. Она превращалась бы в комнаты разных экзотических людей. Мы вполне можем обойтись без чего-нибудь другого…

– Мы и так уже обходимся без многого другого, выплачивая за третью стену. Ее, между прочим, поставили только два месяца назад, помнишь?

– Целых два месяца? – Она долго сидела, удивленно глядя на него. – Ну, до свидания, дорогой.

– До свидания, – сказал он, направляясь к двери, затем остановился и обернулся. – А какой у этой пьесы конец? Счастливый?

– Ну, до конца мне еще далеко.

Он вернулся, прочитал последнюю страницу, кивнул, сложил рукопись и отдал жене. После чего вышел из дома в дождь.

Дождь уже заканчивался. Девушка шла по середине тротуара с поднятой головой, подставляя лицо иссякающим каплям. При виде Монтага она улыбнулась.

– Здравствуйте.

Монтаг тоже сказал «здравствуйте» и спросил:

– Ну, и чем вы меня сегодня порадуете?

– Я по-прежнему сумасшедшая. Как хорошо под дождем! Я люблю гулять в такую погоду.

– Не думаю, чтобы это мне понравилось, – ответил Монтаг.

– Попробуйте – может, и понравится.

– До сих пор как-то не приходилось.

Она облизнула губы.

– Дождь, он даже на вкус приятный.

– Так вот чем вы занимаетесь, хотите по разу все перепробовать, да?

– Кое-что и не по разу.

Она посмотрела на что-то в своей руке.

– Что это у вас там? – спросил Монтаг.

– По-моему, последний в этом году одуванчик. Даже не думала, что мне удастся найти его, ведь для них уже очень поздно. Слышали когда-нибудь, что им надо потереть под подбородком? Смотрите!

Она коснулась цветком подбородка и рассмеялась.

– А для чего это?

– Примета такая: если остается след, значит, я влюблена. Ну как, остался?

Ему не оставалось ничего другого, как посмотреть.

– Ну как? – снова спросила она.

– Подбородок стал желтым.

– Вот и прекрасно! А теперь давайте проверим на вас.

– Со мной ничего не получится.

– Сейчас увидим!

Прежде чем он успел шевельнуться, девушка сунула одуванчик ему под подбородок. Монтаг непроизвольно отпрянул. Она рассмеялась.

– Не двигайтесь!

Девушка осмотрела его подбородок и нахмурилась.

– Ну, что? – спросил он.

– Какой позор! – воскликнула она. – Вы ни в кого не влюблены.

– Нет, влюблен!

– Что-то этого не видно.

– Влюблен, и еще как! – Монтаг попытался наколдовать в воображении какое-нибудь лицо, соответствующее этим словам, но лицо не появлялось.

– Влюблен, – повторил он.

– Пожалуйста, не смотрите на меня так!

– Это все ваш одуванчик, – сказал он. – Вы истратили его пыльцу на себя. Вот почему со мной ничего не получилось.

– Ну конечно, так оно и есть. Как же я вас расстроила! Вижу, вижу, расстроила. Простите меня, я и впрямь виновата. – Она слегка коснулась его локтя.

– Ну что вы, что вы, – поспешно ответил он. – Все в порядке.

– Мне сейчас нужно идти, скажите, что вы меня простили. Не хочу, чтобы вы на меня сердились.

– Я и не сержусь. Вот огорчен – это да.

– А я иду к своему психиатру. Меня туда заставляют ходить. Ну я и придумываю для него каждый раз всякие штуки. Не знаю, что он обо мне думает. Говорит, я самая настоящая луковица. Он только и делает, что снимает с меня шелуху, слой за слоем.

– Я склоняюсь к тому, что психиатр вам все-таки нужен, – сказал Монтаг.

– Неправда, вы так не думаете.

Он вздохнул, выпустил воздух и наконец произнес:

– Да, не думаю.

– Мой психиатр хочет понять, почему я брожу по лесам, смотрю на птиц, собираю бабочек. Когда-нибудь я покажу вам свою коллекцию.

– Хорошо.

– Они все хотят понять, чем это я таким занята. Я им отвечаю, что иногда просто сижу и думаю. Только никогда не скажу им, о чем. Пусть помучаются. А иногда, говорю я им, мне нравится запрокинуть голову, вот так, и ловить ртом дождевые капли. На вкус они как вино. Никогда не пробовали?

– Нет, я…

– Так вы простили меня, да?

– Да. – Он немного подумал. – Простил. Бог знает почему. Вы особенная – все время подкалываете, а прощать вас легко. Вы говорите, вам семнадцать?

– Да, в следующем месяце.

– Странно. Удивительно. Моей жене тридцать, но мне порой кажется, что вы много старше ее. Никак не возьму этого в толк.

– Вы сами странный, господин Монтаг. По временам я даже забываю, что вы пожарный. А можно, я вас опять сейчас разозлю?

– Давайте.

– Как это все у вас началось? Как вы к ним попали? Как вы нашли себе эту работу? Как вам вообще такая мысль могла в голову прийти? Вы не похожи на других пожарных. До вас я уже видела нескольких, так что знаю. Когда я начинаю говорить, вы на меня смотрите. Вот вчера вечером я упомянула луну, и вы тут же на нее посмотрели. Другие никогда бы так не поступили. Они просто ушли бы прочь и оставили меня наедине с собой. Или начали бы мне угрожать. У людей сейчас просто нет времени друг для друга. А вы один из немногих, кто хорошо ко мне отнесся. Вот почему я думаю: странно, что вы стали пожарным. К вам это как-то не очень подходит.