3амужество Татьяны Беловой - [28]

— Суслики рады приветствовать вас в родных пенатах!

— Благодарю, товарищи! — смешно вытаращив глаза, бормотал Олег. — Подношения вечером, сейчас баня, чарка и — сон!..

Анатолий и Коробов стояли в стороне, тоже улыбались и молча ждали. Олег, конечно, видел их, но сначала неторопливо пожал руки другим. Лидия Николаевна ласково сказала, с удовольствием глядя на него:

— Ишь загорел как! Совсем красавец!

— Всегда был им, всегда был, — бормотал Олег.

Женя, здороваясь с Олегом, присела, сделала реверанс. Этим она, наверно, хотела показать, что относится к Олегу так же, как все, но лицо ее было таким сияющим, что я сразу поняла: вот почему она ни на кого не обращает внимания… А Олег, кажется, ничего не замечал, спросил:

— Запорола центрифугу?

— Ага! — счастливо ответила она.

— Так вот зачем ты здесь, Коза! — Олег улыбнулся Лидии Николаевне. — Работаем?

— Уже кончаем. — Она серьезно кивнула на меня.

— Да! — сказал Олег, тоже глядя на меня. — Я и забыл представить вам свою не-невестуОн взял меня под руку. — Сегодня регистрируемся! — И не смотрел на Анатолия.

Все невольно обернулись к нему. А я стояла как дура и не двигалась. Анатолий, чуть побледнев, улыбался. Все молчали.

— Привет, Афоня! — наконец проговорил Олег, отпуская мою руку и подходя к Коробову; Олег теперь, наверно, все уже понял.

— Здравствуй, — пробасил тот.

Олег и Анатолий обнялись, похлопали друг друга по плечам, и было видно, что они крепко дружат. И держался сейчас Анатолий почти так же просто, как Олег, естественней даже, чем со мной. Я удивленно смотрела на него. Что же за человек, в конце концов, этот Алексеев?..

— Порядок! — наконец чуть торжествующе произнес Анатолий.

— А?.. — точно вспомнил что-то Олег. — Пробовал?

— Нет…

— Жалко! — И вдруг серьезно уже сказал: — Брось ты в эту порядочность играть!

Анатолий не обиделся и все смотрел на Олега, как на старшего.

— Ну, ну, шучу, — сказал Олег. — Понимаешь, если бы уже были результаты…

— Да все будет хорошо! — сказал кто-то сзади.

Анатолий, уже слегка волнуясь, вопросительно смотрел на Олега.

— Да ничего, ничего, — успокоил его Олег. — Пока, понимаешь, в воздухе болтался, все думал о нашем стенде.

Все настороженно молчали. Анатолий не вытерпел:

— Ну?..

— Да ничего не придумал, — будто извиняясь, ответил Олег. — Конечные результаты надо увидеть. Ну, покажи нашу красавицу. — И первым пошел вперед, точно он здесь главный; и не посмотрел на меня.

— Олег, потом ко мне зайди, — сказала Женя.

И Туликов с Яковом Борисычем тоже смотрели на Олега так, будто хотели поговорить с ним о работе.

Я шла сзади. Я ничего не понимала. То есть видела и понимала, что Олег нравится всем, что его уважают. Но ведь и Анатолий нравился, и его уважали, а все же… И куда сразу девалась уверенность Анатолия, манера держаться? Мне было неприятно это: впервые в рабочей обстановке лаборатории у Анатолия обнажилось его слабое, которое иногда было так ясно видно, когда мы оставались вдвоем или когда случилась та история в Саду отдыха. Я вдруг поняла, что мне нравится вот такое простое и дружеское отношение всех к Олегу. Меня словно что-то толкнуло, я даже размазала по кальке тушь. И поймала себя на том, что с каким-то страхом и радостью слежу за каждым шагом Олега и не могу насмотреться на него. Испугалась потому, что на Анатолия с первой же встречи я смотрела совсем не так. Тогда это зависело от меня: хотела и смотрела, следила за ним, а теперь точно кто-то распоряжался мной, заставлял смотреть, и я ничего не могла поделать, если бы и хотела.

Олег, только взглянув на сверкающую маслом и краской головку элеватора, быстро сказал:

— Молодец, Толька! Все как надо. А материал где?

— Да, понимаешь, Снигирев сказал, чтобы в его присутствии…

Олег покачал головой, глядя на Анатолия:

— Черт его знает, откуда у тебя это смиренное терпение берется? Одиннадцать лет тебя знаю и понять не могу! Ну попробовали бы соврать старику, что не делали…

По лицу Анатолия пробежало брезгливое выражение:

— Врать, знаешь…

— Ну, знаю, знаю, чистюля! Так ведь это ложь во спасение. — Он засмеялся.

Анатолий промолчал. Лидия Николаевна сказала:

— Олег, стол тебе освободить?

— Зачем, Коза? Мне на ходу лучше думается.

И весь день он то разговаривал с Женей, ковырялся в ее стенде, и она громко смеялась, шутила; то вместе с Туликовым сидел над какими-то расчетами.

К нам с Лидией Николаевной Олег больше не подходил, а мне хотелось думать, что это из-за меня. Он и не смотрел на меня, после того как в шутку представил своей невестой и понял, каковы у нас отношения с Анатолием. А мне хотелось думать, что он не смотрит потому же, почему и Анатолий не смотрел вначале.

В лаборатории теперь было шумно, оживленно. К Анатолию по-прежнему обращался только Коробов да изредка Суглинов, а остальные разговаривали с Олегом. И Анатолий ничуть не обижался на это, точно ни он сам, ни другие не замечали этого. И я незаметно для себя стала смотреть на Анатолия чуточку смелее, будто приезд Олега как-то снизил Анатолия.

И вечером, обедая у Локотовых, а после гуляя с Анатолием, я нет-нет, без всякой причины, вспоминала Олега. Чувствовала, что нравится он мне. И все хотела расспросить об Олеге у Анатолия и инстинктивно боялась даже заговаривать о нем.