361 - [56]

Надзиратель отвел меня в маленькую узкую комнатушку с обшарпанным деревянным столом и четырьмя стульями и вышел. В углу сидел Джонсон. Увидев меня, он встал.

— Ну что, протрезвились?

— Да.

— Я вас искал, вот и решил сюда заглянуть на всякий случай. Здесь у меня работает приятель, так что вас сейчас отпустят.

— Какой сегодня день?

— Двадцать пятое октября.

Значит, я был в полном «ауте» без одного дня две недели!

— М-да, наверное, я слегка переборщил?

— Мне кажется, вам многое хотелось забыть.

— Это точно.

— Идти-то сил хватит?

— Куда?

— Сначала ко мне. Помоетесь.

— Джонсон, у меня глаз украли.

— Ничего, купим новый.

Ему пришлось нянчиться со мной, как с заблудившимся ребенком. Жил он в тесной квартирке на Западной 46-й улице неподалеку от Девятой авеню. Я назвал ему свой отель и имя, под которым зарегистрировался, и он поехал за моим чемоданом. Когда я впервые подошел к зеркалу, то испытал настоящий шок.

Исхудавшее лицо, заросшее густой щетиной, всклокоченные волосы, пустая глазница воспалилась и покраснела.

Когда Джонсон вернулся, я сидел на диване, завернувшись в его халат.

Помимо моего чемодана он привез повязку для глаза, пока не было нового протеза. Я переоделся в свои вещи, а потом он достал почти полную бутылку джина «Гордон».

— Хотите?

— Только не сейчас, — я поспешно покачал головой. — Недельки через две, может, и не откажусь от стопочки, а пока...

— Значит, все кончено?

— Да, на все сто.

— Это хорошо. У меня для вас кое-что есть. — Он сунул бутылку в ящик комода под рубашки, вышел из комнаты и тут же вернулся с маленьким белым конвертом. — В прошлую пятницу ко мне в контору заявились два здоровенных бугая и сказали, что это вам. И если я вдруг вас увижу, то должен это передать. И у меня сразу возникло такое чувство, что мне же будет лучше, если это произойдет как можно скорее.

Я надорвал конверт. Внутри было пять стодолларовых банкнот и записка:

«Все забыто. Л. Дж.».

— Ну что? — Джонсон пристально смотрел мне в лицо.

— Ничего не понял. — Я протянул ему записку.

— Вы знаете кого-нибудь с инициалами «Л. Дж.»?

Тут до меня дошло. Лейк-Джордж.

— Теперь я понял. Но это неважно.

— Они хотят сказать, что не собираются вас трогать, да?

— Знаете, давайте-ка спустим ее в сортир.

— Может, ее лучше сжечь? Секретный агент Х-7 в одном фильме...

— Да, вы правы.

Он чиркнул спичкой и, наблюдая, как записка горит в пепельнице, небрежно спросил:

— Кстати, вы помните, что наплели Уинклеру?

— Кому?

— Детективу Уинклеру, между прочим, одному из лучших в Нью-Йорке.

— А разве я с ним говорил?

— Господи, да вы хотите признать себя виновным в половине убийств, совершенных в Соединенных Штатах! Пара рэкетиров по фамилии Дженолезе и Кэпп, какой-то старикашка-адвокат на Лонг-Айленде и уж не помню, кто еще.

— Да вы что!

— Уинклер говорит, что это бред чистой воды, тем более, что вы отказались назвать чьи-либо имена, кроме тех, кого вы прикончили.

Я с удивлением огляделся вокруг.

— Тогда почему я здесь? Почему меня не посадили?

— Официально Дженолезе и Кэпп даже не признаны пропавшими. Нет ни трупов, ни орудия убийства, ни свидетелей. По официальной версии, адвокат умер от сердечного приступа, во всяком случае, так написано в свидетельстве о смерти. — Джонсон подмигнул. — Уинклер сказал, чтобы вы больше не вздумали являться к нему с подобными выдумками.

— Ага, значит, полиции на это наплевать.

— Совершенно верно. Особенно когда речь идет о таких типах, как Дженолезе и Кэпп.

Я встал с дивана, прошелся по комнате и потянулся. Все, наконец-то я преодолел все передряги и оказался на другой стороне туннеля.

— И еще, — добавил Джонсон, вытряхивая пепельницу. — Я ведь все равно начал вас искать еще до того, как ко мне приперлись эти громилы. Через два дня после того как мы разговаривали в последний раз, меня нанял для ваших розысков один малый. Некий Арнольд Биуорти. Вы назвали ему мое имя. Он сказал, что ни должны были ему позвонить еще шесть недель назад.

— Господи, я совсем про него забыл.

— Почему бы вам завтра не съездить к нему?

— Хорошо.

Я переночевал у Джонсона на диване, а утром сходил к врачу и целых два часа примерял новый глаз. Я заплатил за него из присланных в письме пяти сотен, а остальные отдал Джонсону. Сначала он отказывался, но я сказал, что это возмещение за то, что его избили.

Потом я отправился на место в Куинс. Биуорти вцепился в меня мертвой хваткой, потащил к себе в подвал и посадил перед магнитофоном. Я долго рассказывал, потом мы сделали перерыв на обед и продолжали до полуночи. Он предложил мне переночевать в комнате для гостей, а наутро отвез меня в Манхэттен забрать чемодан у Джонсона. Когда мы вернулись, Сара сидела у магнитофона и в слезах слушала запись, но Эрни приказал ей прекратить ныть и пойти заварить нам кофе.