33 (сборник) - [44]

– В том-то и дело, что, пообщавшись с ним, я поняла, что не создана для семьи. Что не могу получать удовольствие от семейных радостей.

– Ты просто эгоистка: в отношениях только берёшь и не хочешь отдавать взамен.

– Скорее всего, ты прав. Но корень проблемы кроется в том, что я – не для семьи, поэтому тебе со мной тяжело, а мне с тобой. Я уверена, что ты был бы счастлив с другой женщиной.

– Но раньше нам было хорошо!

– Да было, пока не родился ребёнок. Моей энергии хватало и на тебя, и на окружающий мир. Ребёнок же всё забрал себе. Я не вижу ничего вокруг. Я задыхаюсь. У меня не стало моего личного пространства. Жить только для семьи и во имя семьи – не для меня.

– Если бы ты могла выбирать, как бы ты поступила 10 лет назад?

– Я бы не вышла замуж вообще.

– Ты врёшь самой себе. Ты не смогла бы быть одна!

– Да, вероятно, я бы жила с кем-то, но только до тех пор, пока жизнь вместе приносила радость.

– А что потом?

– Потом мы бы разошлись, когда бы поняли, что нам тяжело или некомфортно вместе.

– А как же любовь? Нельзя по-настоящему любить, когда не несёшь за человека ответственность, когда не опекаешь, не оберегаешь его. Так можно всю жизнь менять партнёров и в итоге остаться одной.

– Ну и что. Зато всё время до одиночества, которое, вероятно, случится только в старости, будет хорошо, и можно не жалеть о прожитой жизни.

Мы наполнили наши стаканы. Вода в ванне стала остывать. Я открыла кран.

– Ты могла уйти. Я выгнал тебя, чтобы тебе стало легче, потому что самой тебе было трудно принять это решение. И я, можно сказать, помог тебе. Но ты же вернулась.

– Я поняла, что не могу всё бросить, чувство ответственности не даёт мне уйти.

– Только ли это чувство?

– Нет, ещё боязнь неизвестности и…

– Ты упрямая глупая женщина.

– Тогда почему ты до сих пор со мной?

– Потому что люблю тебя, дуру, а ты этого не ценишь и не понимаешь.

– И я люблю тебя. Просто мы такие разные, а мне хотелось, чтобы между нами была идиллия в плане понимания и восприятия вещей.

– Так не бывает.

– Бывает, только очень редко.

– Ну так иди к нему, к тому, кто на твоей волне, к тому, кто тебя понимает!

– Не могу.

– Тогда заткнись и не еби мозги, – сказал Саша, ухмыльнулся и ущипнул пальцами ноги мой сосок.

Такой Сашка мне нравился. Я нащупала в воде его мягкий член.

– Давай на брудершафт, я вылезла наполовину из воды и протянула свой стакан ему навстречу.

Холодное виски обожгло горло. Мы стали целоваться. Его губы были горьковатыми на вкус, я стала лить виски нам на лица – получился такой поцелуй взахлёб.

– Пописай на меня, – я открыла сливное отверстие, и вода стала убывать.

Я стояла на коленях и нежно сосала его член, который откликался и уже заполнил всё пространство у меня во рту.

– Тогда прекрати сосать, – сказал муж, улыбаясь.

Я остановилась и смотрела, как член подрагивает мне навстречу.

«„Father?“ „Yes son?“ „I want to kill you! Mother… I want to…fuck you!” „C’mon baby, take a chance with us, C’mon baby, take a chance with us, C’mon baby, take a chance with us And meet me at the back of the blue bus. Doin’ a blue rock On a blue bus. Doin’ a blue rock, C’mon, yeah Kill, kill, kill, kill, kill, kill“», – исступленные хрипы Джима Моррисона доносились из динамиков.

Я вся дрожала в предвкушении извращённого удовольствия. Тоненькая тёплая струйка потекла по моей груди, я немного отстранилась, чтобы видеть процесс. Меня уже просто трясло от возбуждения, я подставила под струю лицо, а пальцем нащупала торчащий клитор и стала яростно теребить его. С последней каплей я бурно кончила, съехала на дно в ванны и растянулась в луже мочи, тихо улыбаясь, щёки мои пылали. Сашка открыл кран и поливал меня из лейки (вода казалась очень горячей).

В комнате я зажгла свечи, надела вечернее платье прямо на голое тело, волосы ещё были мокрыми.

– Я хочу тебе подарить кое-что, – и Сашка протянул мне конверт.

Внутри был сложенный вдвое лист формата А4, одна половина которого была чёрная, а другая белая, а по середине строчка «Выбирай!». Я поняла, что он имел в виду. Он хотел, чтобы всё в наших отношениях стало, как прежде, я знала, что мне нужно выбрать «белое», но моё внутреннее «я» сопротивлялось этому. Я не могла выбрать светлую полосу, даже под впечатлением этой новогодней ночи, потому что соврала бы и ему, и самой себе.

– Я выбираю тебя, – сказала и стыдливо опустила взгляд.

Мы стали пить шампанское, а потом долго-долго любили друг друга во все доступные и недоступные места под пьяные вопли соседей, поющих в караоке. В перерывах между песнями они нас тоже, думаю, слышали. Уснули мы уже под утро.

Эта волшебная ночь примирения с мужем не повлияла на моё отношение к Антону. Я продолжала думать о нём. В письме я вкратце рассказала, как провела новогоднюю ночь, опустив, конечно же, некоторые подробности.

04.01.12. Антон: Мы тоже не смотрели телевизор в новогоднюю ночь. Все это время не хватало общения с тобой, реально скучал, много думал о тебе, мечтал…

Мы ехали в наш зловещий домик в плацкарте. Тайком, покурив «камня» в туалете, я залез на вторую полку и, в темноте, долго разглядывал спящую напротив меня девку, представляя, что это ты. По-доброму завидую твоему мужу, что ему удалось разделить НГ с такой угарной дивчиной!:) Температура не падала ниже -39 С, поэтому с Сережей так и не удалось покататься на сноубордах. Ночами тоже было холодно, поэтому мы спали в армейских спальниках. Иногда выходили на кухню, пили привезенный из Монголии сэм и курили наш адский «камень». Серж все время жаловался, что ему холодно спать на полу, а я, со словами, что лучший способ согреться – это спать вдвоем нагишом в одном спальном мешке, лез к нему целоваться. Он отмахивался от меня, боясь, что кто-то из друзей-натуралов уличив нас в гомосексуализме, порубит самурайским мечом или пристрелит из охотничьего ружья. Зато, оставшись вдвоем в открытом бассейне, где ни черта не видно из-за пара, мы позволяли себе некоторые извращения…