316 пункт «B» - [43]

Надо было осмыслить случившееся. Президент мертв. Завтра следует объявить, что он мертв. Убит. Убит террористами. И потому на территории Соединенных Штатов объявляется чрезвычайное положение… Далее… будут совершены аресты. Секта «Детей Солнца», банда О'Руркэ, занимавшаяся политическим терроризмом, еще кого-то добавить… Кого? Банду О'Руркэ или «Детей Солнца» обвинить в убийстве? Показательные процессы… Может быть, придумать связь между этими двумя группами? Тогда будет «wast conspiracy» — широкий заговор на жизнь президента и институции Соединенных Штатов. А далее? Подготовка к выборам. Следует организовать ряд нападений на избирательные участки и на officials, подготавливающих выборы. Затем объявить о невозможности проведения выборов…

Гудок интерфона отвлек Дженкинса от размышлений и лицезрения жалкого состояния своих ног.

— Да?

— Мистер Туношика Туронаэ ждет вас в министерстве через тридцать минут. Вы просили напомнить вам, сэр.

— Благодарю.

…И сделать так, чтобы народ Соединенных Штатов пожелал бы обойтись без выборов впервые в своей истории. И указал бы как на самого единственно достойного быть президентом в столь опасное для страны время, указал бы… Гудок интерфона. Опять.

— Я очень извиняюсь, сэр, но министр безопасности Японии просит срочно принять его. Он будет здесь через пятнадцать минут. По данным их безопасности, в Нью-Йорке убит Президент Соединенных Штатов.

— Проси тотчас, как только приедет. — Дженкинс вздохнул. Кэмпбэлл оказался не столь эффективен. О том, что в черном «крайслере», потерявшем управление на Парк-авеню, врезавшемся в стену и взорвавшемся, находился Президент Том Бакли Джуниор, узнали японцы.

6 июля 2015 года

«Москито» аккуратно приземлил Дженкинса в «усадьбу». Вопреки всем правилам безопасности и привычкам самого Дженкинса, а также вопреки его крайней нелюбви к пишущей братии, в холле Метрополитен, в святая святых, его должны были ждать иностранные журналисты. Еще из Токио он приказал по видеотелефону Кэмпбэллу собрать как можно большее количество «этих ублюдков», как он выразился, «для пожирания падали». Нужно было торопиться. Следовало объявить о гибели Президента от рук террористов раньше, чем эти сведения дойдут до них по другим каналам. О гибели Президента знает уже, как минимум, японская разведка, и удерживать утечку информации долгое время будет невозможно.

Потому, лишь кивнув лейтенанту Тэйлору и быстро сунув руку Кэмпбэллу, выкрикнув не обращенное ни к кому лично, но ко всем: «Hello everybody!»[53] — Дженкинс заторопился в холл департмента. Толпа недоумевающих, заинтригованных журналистов ждала его уже полтора часа. Но никто не жаловался. Иностранные граждане не были исключены из числа имеющих право испытывать священный ужас при произнесении фамилии «Дженкинс». И то обстоятельство, что за все время своего нахождения на посту секретаря Департмента Демографии это был первый случай, когда Дженкинс вызвал к себе журналистов, заставляло их ожидать ОСОБЫХ СОБЫТИЙ.

Дженкинс появился крайне серьезный, как обычно, и трагический, как никогда, успевший в самолете сменить костюм и галстук на черные. Прижимая, как растерявшийся школьник, обеими руками к груди портфолио, он вышел из боковой двери холла, дошел незамеченным в сопровождении «бульдогов» до толпы — все они смотрели на дверь главного входа, — встал перед ними и просто сказал:

— Здравствуйте, господа! Трагический случай заставил меня изменить моим привычкам и вызвать вас сюда. — Телевизионные камеры числом с сотню тем временем нацелились на него. — Я исполняю сегодня трагический долг, мне достался страшный жребий объявить вам о гибели Президента Соединенных Штатов Америки Ирвинга Томаса Бакли Джуниора, верного сына своей страны.

Гул вздохов, ахов и возгласов неожиданности прошел над толпой подобно первому порыву урагана. Дженкинс продолжал просто и сдержанно. Почти без эмоций.

— Президент пал жертвой заговора врагов Америки вчера утром, когда его «крайслер» потерял управление на Парк-авеню близ Шестидесятой улицы, врезался в толпу, затем в стену дома и взорвался. Идет расследование. Мы уже знаем, что взрыв был организован, части взрывного устройства, найденные в останках автомобиля, исследуются.

Дженкинс остановился и облизал пересохшие губы. Он испытывал неподдельную скорбь и неподдельное возмущение совершившимся на Парк-авеню преступлением. Он подумал, что люди, совершившие его, достойны сурового наказания. Президент Соединенных Штатов — священная институция. Поднять на него руку — это как поднять руку на фараона в высокой тиаре. В том, что власть священна, Дженкинс не сомневался. То обстоятельство, что он, Дженкинс, организовал уничтожение фараона, однако, никак логически не нарушало стройности и серьезной значительности траурных эмоций Дженкинса. Дело в том, что самого себя, свою волю Дженкинс выносил из разряда человеческих. Высшая сверхчеловеческая сила не может быть преступной.

— Могу я задать вопрос? — Крупная, скорее даже толстая, девушка с ящичком видеотелефона на бедре тянула руку в направлении Дженкинса.

— Задавайте… — Дженкинс устало переступил с ноги на ногу и чуть-чуть поджал правую ногу: под штаниной, на икре у него заболел черный бугристый варикозный узел. «Что ей надо?» — подумал он с досадой. Шли бы по своим офисам. Бежали бы даже. Сообщать миру о преступлении в Америке. Это будет мировой новостью номер один. Это уже новость номер один. В конце концов, в Соединенных Штатах не убивали президентов с шестьдесят третьего года, с убийства Кеннеди.