300 спартанцев - [56]
— Говорят, что ты лучше любого судьи можешь рассудить спорящих и примирить враждующих.
— Это всего лишь здравый смысл, практичность и простая наблюдательность.
— Эти-то свойства и зовутся мудростью. Раз уж судьба свела меня с великим поэтом, позволь, Симонид, задать мне вопрос — как поэты пишут свои стихи?
— Честно говоря, государь, я сам этого не понимаю до конца. Часто смысл слов, которые я пишу, открывается мне в полной мере значительно позже. А в момент написания стихов будто какая-то сила снисходит на меня.
— Ты очень интересные вещи говоришь. Что же, это как с пифией, когда она теряет ясность сознания и не помнит себя? И в тебя тоже вселяется некий гений?
— Нет! Это иначе. Хотя древние мудрецы и относили поэзию к виду безумия. Я с этим не могу согласиться. Пифия находится в беспамятстве, а поэт пребывает в состоянии отчётливой ясности. Просто он в этот момент больше, чем он сам. Я не могу этого объяснить. Для поэта очень важны личные впечатления. Ещё очень много значат детали, именно они-то и делают поэзию. Я учусь у Гомера. Он не пренебрегал самой ничтожной мелочью. В его стихах я отчётливо вижу всё происходящее во всех подробностях: как его герои двигаются, как они спят, говорят, печалятся, гневаются или радуются. Поистине, тогда я сознаю, что поэзия — это словесная живопись. Но я скажу больше, никакая живопись не даёт такого отчётливого видения, как поэзия, потому что она заставляет работать наше воображение, вместо того чтобы предлагать одинаковые для всех готовые формы. Вот почему нет искусства выше.
Они опять все замолчали, глядя на искорки, поднимавшиеся от пламени вверх.
— Мы говорили о смерти, Симонид, и о бренности жизни, — прервал молчание Леонид. — Может быть, это глупо, думать об этих печальных предметах, и лучше забываться в насущных заботах дня. Что ты нам скажешь, вещий человек?
— О чём ты говоришь, Симонид Кеосец? Что это за блага, которые нам следует искать? — спросил Леонид.
— Каждый видит это по-своему. Один упивается любовью к женщине, другой вином, третий предаётся обжорству, четвёртый копит деньги. Но есть блага, которые наполняют душу неувядаемой радостью и не тускнеют от времени и превратностей судьбы.
— Ты говоришь о доблести?
— Да, она единственное безусловное, неизменное, нетленное благо, к которому нам всем должно стремиться. Всё остальное — пепел и тлен. Всё прах в мире вещей… «Листьям в дубравах древесных подобны сыны человеков…» Это сказал великий Гомер. Все наши стремления, желания, планы разбиваются о неизбежность. Мы всего лишь игрушка в руках богов или судьбы. Как щепка, носимая по морю, мы плывём по воле неведомых нам сил в бурных волнах жизни. Только доблесть даёт человеку силы противостоять этой безжалостной игре и стоять незыблемо, как скала.
Утром люди поднялись и, освежившись в море, снова отправились в путь. Так они шли ещё два дня, пока не достигли пределов Фессалии. Их встречали и провожали хмурые взгляды. Жители селений прятались в домах. Войско шло по полупустынным улицам городов и деревень. У Леонида заныло сердце. Так не встречают защитников. В воздухе пахло предательством.
Ещё два дня пути. Они повернули налево, море скрылось от них. Вскоре отряд вошёл в Темпейскую долину, которая представляла собой широкий коридор между двумя горными цепями. На севере, на границе с Македонией, возвышалась гора Олимп. Напротив — стремительная Осса[16]. Как два часовых, они будто охраняли вход в Грецию, образовывая между собой Темпейскую долину, славившуюся живописностью своих горных пейзажей и буйной растительностью, какой не встретишь в южной части Эллады. Благодаря обильному орошению страна отличалась плодородием и могла прокормить значительное население. На превосходных горных лугах паслись прославленные конские табуны, из которых составлялась известная фессалийская конница — главная военная сила страны. Вдоль Темпейской долины протекает река Пенея, несущая свои воды из нижней Македонии в Фессалию. Её прозрачные голубые воды стремительно неслись им навстречу. Южанам было непривычно видеть такое обилие воды и буйство растительности. Это был поистине благословенный край с множеством рек, ручейков, озёр. Зелёные склоны гор причудливо меняли очертания при каждом повороте, открывая новые долины, расщелины, скалистые утёсы с живописными водопадами и ключами.
— В таком красивом месте даже умирать не хочется, — сказал Леонид Мегистию. — Так бы и любовался этой красотой всю оставшуюся жизнь.
— Да, земля здесь плодородна и обильна. Она похожа на вашу Мессенскую равнину.
— Мессенская равнина — плодородна, спору нет, и живописна по-своему, отовсюду там можно видеть море, но она открыта всем ветрам, а Фессалия со всех сторон окружена горами. Её земля способна прокормить всё население Греции.
Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Конец IX века. Эпоха славных походов викингов. С юности готовился к ним варяжский вождь Олег. И наконец, его мечта сбылась: вместе со знаменитым ярлом Гастингом он совершает нападения на Францию, Испанию и Италию, штурмует Париж и Севилью. Суда норманнов берут курс даже на Вечный город — Рим!..Через многие битвы и сражения проходит Олег, пока не поднимается на новгородский, а затем и киевский престол, чтобы объединить разноплеменную Русь в единое государство.
Книга посвящена главному событию всемирной истории — пришествию Иисуса Христа, возникновению христианства, гонениям на первых учеников Спасителя.Перенося читателя к началу нашей эры, произведения Т. Гедберга, М. Корелли и Ф. Фаррара показывают Римскую империю и Иудею, в недрах которых зарождалось новое учение, изменившее судьбы мира.
1920-е годы, начало НЭПа. В родное село, расположенное недалеко от Череповца, возвращается Иван Николаев — человек с богатой биографией. Успел он побыть и офицером русской армии во время войны с германцами, и красным командиром в Гражданскую, и послужить в транспортной Чека. Давно он не появлялся дома, но даже не представлял, насколько всё на селе изменилось. Люди живут в нищете, гонят самогон из гнилой картошки, прячут трофейное оружие, оставшееся после двух войн, а в редкие часы досуга ругают советскую власть, которая только и умеет, что закрывать церкви и переименовывать улицы.
Древний Рим славился разнообразными зрелищами. «Хлеба и зрелищ!» — таков лозунг римских граждан, как плебеев, так и аристократов, а одним из главных развлечений стали схватки гладиаторов. Смерть была возведена в ранг высокого искусства; кровь, щедро орошавшая арену, служила острой приправой для тусклой обыденности. Именно на этой арене дева-воительница по имени Сагарис, выросшая в причерноморской степи и оказавшаяся в плену, вынуждена была сражаться наравне с мужчинами-гладиаторами. В сложной судьбе Сагарис тесно переплелись бои с римскими легионерами, рабство, восстание рабов, предательство, интриги, коварство и, наконец, любовь. Эту книгу дополняет другой роман Виталия Гладкого — «Путь к трону», где судьба главного героя, скифа по имени Савмак, тоже связана с ареной, но не гладиаторской, а с ареной гипподрома.