300 лет российской морской пехоте, том I, книга 1 - [55]
Помимо ротной службы некоторые рядовые и унтер-офицеры Балаклавского батальона участвовали в обороне Севастополя и в неудачном сражении на Черной речке 4 августа 1855 г.[59] В боях особенно прославился унтер-офицер Георгий Иванович Бамбука. 18-летним юношей он находился 14 сентября 1854 г. в гарнизоне Балаклавы и после героической обороны смог спастись. Затем Бамбука участвовал в Балаклавском, Инкерманском и Чернореченском сражениях, получил контузию и за храбрость был награжден Знаками отличия Военного Ордена Св. Георгия (Георгиевскими крестами) 2-й, 3-й и 4-й степени.
С завершением войны капитан С.М. Стамати принял 30 июня 1856 г. Балаклаву от покидающих Крым англичан. Греки стали возвращаться к нормальной жизни. В августе 1856 г. из английского плена вернулись 58 солдат батальона под командованием подпоручика Папахристо. 20 июля 1856 г. по представлению Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора графа А.Г. Строганова Балаклавский батальон снова вернули в мирный четырехротный состав. Одну из его рот выделили в распоряжение жандармского начальства для разбора и высылки нескольких сотен разноплеменных людей, оставшихся после эвакуации союзников в их лагерях в Камыше и Балаклаве. Греки охраняли местное население от бесчинств этих бродяг, но в свою очередь жестоко мстили крымским татарам. Кроме того, Балаклавскому батальону поручили охрану 52 кладбищ, оставленных союзниками на его землях. Летом 1857 г. разгорелся международный скандал из-за разрушения французскими купцами могилы английского капитана Паттена во время раскопок, санкционированных командиром батальона полковником М.А. Манто и проходивших в присутствии прапорщика Ксирихи. Посланный для расследования этого факта флигель-адъютант капитан 1 ранга князь М.П. Голицын предложил отдать под суд Манто, а также майора Маландраки, через которого англичане узнали все подробности происшествия. Но Александр II ограничился строгим выговором прапорщику Ксирихи и замечанием полковнику Манто «за недонесение непосредственному своему начальству о разрытии могилы». Однако этот инцидент не исправил общей ситуации с содержанием многочисленных кладбищ. Батальон не имел ни людей, ни средств, а главное желания для их охраны от местного населения и мародеров. Греки еще не забыли тягот оккупации и были оскорблены разрушением союзниками церкви в деревне Комары. Татары же вообще не испытывали почтения к христианским могилам. В итоге проблему кладбищ так до конца решить и не удалось. Они медленно, но верно разрушались.
20 декабря 1856 г. Александр II утвердил для Балаклавского батальона новое обмундирование по образцу пеших батальонов казачьих войск[60]. Неудобный кивер заменила черная овчинная папаха с полукруглой макушкой из красного сукна. Спереди папахи крепилась овальная кокарда.
Кроме папахи солдаты могли носить темно-зеленую фуражку с красным околышем и выпушкой по тулье. На околыше просекался номер роты из желтого сукна: «1. Р.» и т. д. Вместо прежней куртки солдатам полагался однобортный темно-зеленый полукафтан на крючках с красной выпушкой по закругленному невысокому воротнику и прямым обшлагам. На воротнике нашивались прямоугольные красные клапаны. К плечам полукафтана медными гладкими пуговицами пристегивались красные погоны с желтыми просечными литерами «Б.Г.» (Балаклавский греческий).
Грек и арнаут. Хромолитография из альбома Г.-Ф.Х. Паули «Народы России». СПб., 1862 г. (РГБИ).
Унтер-офицеры нашивали над обшлагами угол вершиной вверх из золотого армейского галуна, а фельдфебели — два угла[61]. Летние длинные шаровары поверх сапог полагались из белого полотна, а зимние — темно-зеленые суконные с красной выпушкой по боковому шву. На походе шаровары заправляли в черные сапоги с длинными голенищами. Однобортная шинель из серого сукна имела на сером воротнике красную выпушку и клапаны[62]. Полукафтан и шинель подпоясывались черной глянцевой портупеей с вороненой прямоугольной бляхой и лопастью для штыка. Через левое плечо на черном сыромятном ремне носили черный юфтевый патронташ для 40 патронов. Ружье полагалось обычное пехотное со штыком и черным погонным ремнем. Дополнял амуницию черный кожаный ранец с плечевыми ремнями и котелком.
Барабанщики и горнисты имели на полукафтанах красные наплечники, расшитые белой тесьмой. Вместо штыковой лопасти они носили на поясной портупее с левой стороны чушку казачьего образца с пистолетом в темно-зеленом чехле, а с правой стороны черный юфтевый патронташ на 12 патронов. Шейный шнур к револьверу полагался из красной шерсти. Барабаны и сигнальные рожки пехотных образцов носили на черных перевязях из глянцевой кожи.
У офицеров красный суконный верх папахи вокруг и накрест обшивался золотым галуном. Фуражка имела черный козырек и вместо номера роты на околыше — офицерскую кокарду. На каждом красном клапане воротника нашивалась петлица из золотого галуна и по две таких же петлицы на обшлагах. У штаб-офицеров по верхнему краю воротника и обшлагов дополнительно шел золотой гусарский галун с зигзагообразным узором. Погоны полагались с красным подбоем и просветами и с золотым галунным полем, на котором золотой канителью вышивались литеры «Б.Г.». В марте 1857 г. офицерам разрешили также носить на полукафтане золотые эполеты с красным суконным полем и вышитой на нем шифровкой. Полукафтан подпоясывался серебряным офицерским шарфом или вне строя красным шелковым кушаком. Через правое плечо на черной сафьяновой портупее, обшитой золотым галуном, офицеры носили казачью шашку с серебряным темляком. Кроме того, в строю офицерам полагалось иметь с левой стороны на ремне под шарфом черную сафьяновую чушку с пистолетом в темно-зеленом суконном чехле, расшитом золотым галуном. Пистолетный шнур был серебряный с примесью черного и оранжевого шелка. При этом через левое плечо на черной сафьяновой перевязи, обшитой золотым галуном, носили черный сафьяновый патронташ. Для верховых офицеров при казачьем седле полагался темно-зеленый вальтрап с красным лампасом вдоль края.
