30 июня - [30]

— А если они на пауков похожи, или вот на осьминогов Уэллса?

— Не может такого быть. Это Уэллс твой недолеченный придумал. Если родня, значит, похожи на нас. Руки, ноги, голова…

— Хвост — подсказал Борис.

— А хоть бы и хвост! — снова развеселилась тётушка — Вот, к примеру, если бы у меня был хвост — чем плохо? А то спину почесать нечем…

Они расхохотались.

— А если серьёзно, тёть Кать?

— А если совсем серьёзно… — тётушка перестала смеяться — Раз они нам братья по разуму, то и мыслить должны примерно так же, и чувства такие же испытывать. Страх, боль, ненависть, горе и отчаяние… И любовь, Боря. А иначе какие же они нам братья?

— Ну и умница ты у меня, тёть Кать! — Борис смотрел на тётушку с восхищением — Жениться мне на тебе, что ли? Документы подделать…

— Ой, не могу! — снова захохотала тётушка — Ох, Борис, Борис… Ты меня уморис.

* * *

— … А-ахрр… Ещё!

Ярара обхватила инженера ногами и руками, её пальцы гладили Ухурра, жадно, но нежно, чувствительными подушечками пальцев — когти были втянуты назад.

— Умррр… Ещё!

Они находились в тесной каюте, но стены, пол и потолок были подключены к обзорным экранам, и оттого казалось, что они плывут среди звёзд, над чужой чёрной планетой — корабль снова шёл над ночной стороной Земли.

— А-а-уррр… Ещё!

Ухурр старался вовсю, лаская гибкое извивающееся тело. Последнее усилие…

— Мрм-м… Любимый мой…

Они отдыхали, прижавшись друг к другу. Двое во Вселенной.

— Когда вернёмся, первым делом куплю алые подушки — Ухурр гладил Ярару, и та чуть изогнулась назад, подставляя ему грудь и шею, прикрыв глаза.

— А мне нравятся зелёные…

— Значит, будут зелёные. Тоже неплохо. И вообще, всё будет так, как ты захочешь.

— Всё-всё?

— Всё-всё.

— Тогда вот что… Ты возьмёшь видеозапись с обзорных экранов корабля, вот этот самый фрагмент. Поставим дома экраны сферического обзора. И пусть всегда у нас будет, как сейчас.

— Тебе страшно? — Ухурр смотрел девушке прямо в глаза.

— Страшно — она прижалась к нему — Но я ни за что не откажусь от этого страха.

Бледное сияние уже окутывало их, заливая черноту космической ночи — корабль выходил на дневную сторону планеты.

— Урумма предупредила, что после обратной регенерации я могу заметно измениться…

— Я буду любить тебя, даже если ты станешь чёрной и здоровенной, как наш Вахуу.

Ярара фыркнула, засмеялась.

— Ничего, дома поправят, если что. Не могу же я так обмануть своего мужа!

Свет обрушился на них разом, будто открыли некие сказочные шлюзы, заливая золотом — экраны инженерской каюты не обладали той мощью, как экраны корабельной рубки, и не могли передать режущей силы свет местного светила в вакууме.

— Красиво как… Знаешь, мой дядя до сих пор старается не пропускать ни одного рассвета на орбите…

— Твой дядя — старый упрямый зверь, сам загнал себя в ловушку. Сейчас ему туго. Пора бы ему уже отменить своё решение насчёт Вахуу. Корабельные инструкции и устав — одно, а жизнь — несколько другое…

— Это не про дядю — фыркнула девушка — Мне порой кажется, он даже рад. Не хочет служить под началом командора, в рубке-то он полный хозяин… Ничего, он крепкий.

— Когда ты ложишься в камеру?

— Завтра. А ты?

— Сразу за тобой. Мы должны выйти вместе, не ждать друг друга. Время идёт.

Ярара снова обняла Ухурра.

— У нас с тобой ещё масса времени. Ты отдохнул?

* * *

Камера трансмутатора была похожа на неглубокую громадную ванну, приподнятую над полом, над которой висел массивный колпак, точно по размеру «ванны». Край «ванны» густо оброс какими-то шнурами и прозрачными трубками.

Ярара стояла возле аппарата, одетая в странный прозрачный плащ-балахон, на ногах были обуты бахилы. Но главным было не это — девушка полностью лишилась своего роскошного золотого меха, с ног до головы, став трогательно жалкой. Волосы были сведены эпилирующим-дезинфицирующим раствором.

— Ну всё, Ярара. Ложись. Ноги шире плеч, руки вверх и в стороны.

Девушка, стоявшая у края «ванны», скинула своё одеяние, чуть помедлив, забралась внутрь. Легла, вытянувшись и приняв требуемую позу.

Урумма ободряюще улыбнулась ей, сморщив нос.

— Всё будет хорошо. Я отвечаю.

Из дна «ванны» выскользнули гибкие змеи, обвили запястья и лодыжки девушки, мягко, но плотно обхватили голову. Крышка аппарата медленно опустилась.

— Включаю. Будет невесомость, не бойся.

Вспыхнули экраны, на которых заплясали разноцветные символы и линии. И только на центральном экране было изображение распятой фигурки, трогательно беспомощной.

— Пошёл ксенон. Дыши спокойно и ровно.

Грудь Ярары вздымалась медленно и ровно. Вот глаза её закатились, и девушка смежила веки.

— Всё, она уснула.

Урумма вовсю тыкала пальцами в сенсоры пульта. Бахрома шнуров и трубок ожила, потянулась к беспомощному телу, присосалась к нему…

— Хорошо, что газ — подал голос Ухурр — Уснул, и коли сколько влезет…

— Ты помылся, котик? — обратилась к нему Урумма.

— А то не видишь…

Инженер выглядел не лучше Ярары — голокожий, жалкий, с крысиным хвостом без кисточки.

— Ну так ложись вон туда — она указала на стоявшую поодаль камеру реаниматора — Устраивайся поудобнее, позу ты видел. Я сейчас подойду.

Камера реаниматора была ещё более мелкой — ни дать ни взять бильярдный стол, с гладким, мягким и упругим покрытием. Правда, крышка имелась и здесь. Ухурр повозился, устраиваясь поудобнее. В помещении было тепло, но без меха инженер мёрз, с непривычки.