3 - [24]

– Ага, – промямлила я, уставившись на свою опустевшую тарелку.

– Это забавно, – подала голос Агния, – Кира никогда не любила музеи.

– Я и сейчас их не жалую, – брякнула я, стукнув стаканом по столу и поморщившись от шума, который я создала.

– Тебе бы понравилось в Третьяковке, – Артур снова заговорил, явно провоцируя меня на грубость, – Там просторные сор…

– Давайте убирать со стола, – громко сказала я, перебивая его.

Он фыркнул и отпустил моё плечо, широко улыбаясь. Я поднялась, подхватывая свою тарелку с приборами, и удалилась на кухню. Встав возле мойки и включив кран, я невольно улыбнулась и качнула головой.

Провокатор.

Пока мне приносили тарелки, я посмотрела на тёмное небо, которое плотно затянули чёрные облака, и ускорила свои ритмичные потирания посуды губкой. Закончив с мытьём посуды, я вытерла руки, и направилась к выходу.

На пороге я столкнулась с Агнией, которая провожала Артура и расцеловывала его в обе щёки. Для этого ему пришлось сильно наклониться, но выражение его лица явно было довольным.

– Артур, жди в машине, – сказала я, роясь в своей сумке, – Я скоро приду.

Он ничего не ответил, только кивнул и удалился, улыбнувшись Агнии.

– Держите, – я протянула конверт с деньгами.

– Деточка, нам не нужно, – запротестовала воспитательница, но я прервала её.

– Держите, или я сама куплю черепицу и найму рабочих. Это на крышу, – вздохнув, я устало улыбнулась ей, – Здесь не хватит на всё, но самые большие протечки можно заделать до зимы.

Агния взяла у меня конверт, и обхватила мои пальцы своей тёплой шершавой ладонью.

– Берёзка Максима, – сухо начала я, – Она болеет. Сделайте что–нибудь, Агния Фёдоровна. Пожалуйста, – последнее слово далось мне с трудом, и я сказала его полушёпотом.

– Хорошо, золотце, – взгляд Агнии погрустнел, и она опустила глаза, – Как Женя?

– Он передаёт вам привет и скучает.

– Приезжайте вместе как–нибудь. Я тоже по нему соскучилась.

– Обязательно, – я поцеловала её в морщинистую щёку и улыбнулась, – Приедем. До свидания!

– Беги, тебя заждались, – Агния многозначительно кивнула и отпустила мою руку, – Он хороший мальчик. И неравнодушен к тебе.

Нахмурившись, я качнула головой и вышла на крыльцо. Застегнув сандалии, я махнула рукой остальным воспитателям, которые собрались во дворе, чтобы прибрать территорию и игрушки. Дождь уже начал накрапывать, поэтому я быстро метнулась к машине, чтобы не промокнуть.

На половине пути обратно, до меня донеслось с соседнего кресла:

– Ты всегда такая молчаливая наедине? – Артур бросил короткий взгляд на меня, а потом снова вернулся к дороге.

– Не знаю, – дёрнувшись от неожиданности, ответила я, – Ты хочешь поговорить?

– Мне понравилось с тобой разговаривать, – он кивнул и улыбнулся.

– Тема?

Артур как–то резко нахмурился, и улыбка исчезла с его лица:

– Может ещё сразу определишь лимит доступных слов в предложении?

– А что ты психуешь, я люблю конкретику и только, – я недовольно фыркнула и отвернулась к окну, – Нравятся эстонские дороги?

– Очень, – с энтузиазмом ответил он, – Почти автобан.

– Если бы эти автобаны ещё служили больше трёх лет, – я махнула рукой, – Ты родился в Москве или из Рязани?

Артур громко расхохотался, и я замолчала. Повернувшись к нему, я скрестила руки на груди:

– Чего?

– Смешная, – он улыбнулся и подмигнул мне правым глазом.

– Иди ты, – буркнула я.

– Родился в Москве. Какое у тебя полное имя? – спросил Артур.

– Просто – Кира, – ответила я, и тут же уточнила, – С двумя И.

– Ки–и–ра? – он растянул первую гласную на эстонский манер.

Я невольно захихикала:

– Да. А фамилия у меня Саре. С двумя А.

– Са–а–ре? – глаза Артура округлились, – Почему эстонцы так растягивают слова? И почему нет отчества?

– Особенности языка, – я пожала плечами, – И ударение всегда на первый слог.

– А это мне нравится. Никогда не ошибёшься, – вздохнул мой спутник, – Я до сих пор не знаю, как правильно: звунит или звонимт.

– Правильно – звонимт. Глагол с неподвижным ударением, в личной форме ударение всегда на последний слог, – машинально отвечаю я, и тут же прикусываю язык.

Артур уставился на меня удивлёнными глазами. Ещё чуть–чуть, и мы вполне можем въехать в дерево.

Кажется, последнюю мысль я произношу вслух, потому что он резко отворачивается от меня и уделяет всё своё внимание дороге.

– Ты не перестаёшь меня удивлять. А как правильно: йугурт или йогэрт?

– Первое, и никак иначе.

– Почему?

– Не знаю, всегда было йугурт. Вообще, это заимствованное слово, если не ошибаюсь, из турецкого. Вряд ли турки говорят йогэрт, – я пожала плечами.

– Ты такая умная. Кофе?

– Что кофе? – удивлённо моргнула я.

– Кофе – оно?

– Нет, он.

– А министерство образования Российской Федерации считает, что – оно, – я уставилась на него, как на восьмое чудо света, – Правда, правда. С 2009 года можно говорить «вкусное кофе».

– И в этой стране родился Пушкин… – протянула я с грустью.

Артур задумчиво хмыкнул. Потянулся на кресле и снова начал задавать вопросы:

– Ты была отличницей?

– Хорошисткой. Я просто люблю читать, – я посмотрела на спидометр, – Езжай помедленнее, ты превышаешь.

– И?

– Здесь могут скорость замерять, остановят.

– Взятку дам, – хмыкнул Артур.