25-й - [24]

Вечером, во время заката, я прохаживался вдоль позиций, осматривая укрепления. Пулемётчики встали за гашетками «Погибелей», мои ребята разошлись по постам. Через пару часов их сменят бойцы из пятого контуберния, а из нашего свободными на весь вечер остались только я да Хищник. Что делать двум скучающим офицерам? Вот и я не знаю. Не придумали ничего лучше, кроме как устроить спарринг.

 — Уверен, что хочешь этого? — переспросил Хищник, избавляясь от бронеперчаток. В этот раз мы решили оставить друг другу все зубы на местах и обойтись обыкновенной борьбой, без ударов. — А как же твоя контузия?

 — Ну, твою-то задницу порву на лоскуты без труда. — С кровожадным оскалом я расстегнул бронежилет и откинул его в сторону вместе с верхней одеждой.

Заинтересованные легионеры — те из них, что ничем не заняты — начали собираться вокруг нас. Площадкой боя мы выбрали бывший загон для овец. Животные пропали оттуда два солнца назад — со свежим мясцом когорта расправилась быстро. Услышав голоса и шаги подтягивающихся зрителей, из блиндажа выглянул Раш-Фор. Я подумал сначала, будто он нас разгонит по позициям, но центурион лишь сложил руки на груди, вздёрнул голову и стал ждать, когда поединок начнётся. Зазвенело золото и зашуршали деньги в руках некоторых легионеров — ставки здесь вполне настоящие. Клоны ничего не покупают, да и жалования им никто не выдаёт, но вид, запах и шелест этих денежных бумажек привлекает их, как и всех остальных. Они, как драконы, копят всё ценное, не зная, что со своими сокровищами делать. Просто сидят на них и никому не отдают, а по возможности прихватывают себе ещё больше. Но если в полезности для нас бумажных денег я усомнился, то золото очаровало меня, как настоящего дракона. Шкатулку фермера мы с Левиафаном поделили пятьдесят на пятьдесят, а после боёв разжились ещё кое-какими драгоценными трофеями. Некрианская военная доктрина никогда прямо не запрещала мародёрство. Можно ведь совмещать уничтожение врагов расы с личным обогащением, почему бы нет? А так как денег бывает только мало, легионеры будут уничтожать всё больше и больше врагов, делая приятно себе и полезно стране. Главное, чтобы войско за этим занятием не превратилось в огромную банду разбойников. Раш-Фор пообещал в будущем приглядывать, но за обирание трупов врагов никого пока не наказал. Многие немецкие солдаты носили золото: крестики, кольца, у кого-то были серьги, а у некоторых — даже пирсинг... Клоны очистили мёртвые тела своих врагов от всего более-менее ценного, а те, кому не хватило безделушек и денег, не побрезговали выдрать у трупов золотые зубы. В самом деле, не в землю же закапывать драгметалл! Земляне в Тринадцать и в Саартал не веруют, а потому всё, что к ним в могилу положишь, с ними на тот свет не отправится. Нам же ещё может послужить, а из наших рук попасть к кому-нибудь другому... Словом, вещи должны работать!

Правда, я и сам в Саартал не особо верую, так что меня тоже там ничего не ждёт. Ничего хорошего. И плохого. Вообще ничего. Хотя, не могло ведь всё просто так появиться. Сингулярности, Большие Взрывы... Умные словечки, до которых и наши, и землянские учёные додумались, чтобы объяснить то, что не могут понять. Дальше них не продвинулись даже наши. Всё-таки, наверное, что-то там есть. Вряд ли боги в том виде, в котором мы их себе представляем. Скорее, Какая-То Высшая Сила, может быть, неуловимая, не обнаружимая, но реальная. Танах был в этом уверен. И я начинаю убеждаться.

 — Ну, чего задумался? — раздался громкий шлепок, когда Хищник ударил кулаком в свою ладонь, выражая готовность к поединку. — Ребята уже сделали ставки.

Поставившие на него скоро пожалели о своём решении: я уложил Хищника в пыль так легко, будто это не он в прошлом поединке чуть не выбил из меня все мозги. Может, в этот раз я просто лучше выспался, или расположение звёзд для меня благоприятно, уж не знаю... В любом случае, я не подвёл тех, кто поверил в меня и мои силы, а Хищнику и его болельщикам осталось только курить бамбук.

 — Давай ещё раз! — не предложил, а потребовал он, резво поднявшись на ноги и от возмущения своим поражением даже забыв об ушибленном бедре.

 — Всё, Двадцать Первый. Ты свой шанс упустил. — Хохотнул Раш-Фор. — В реальном бою Двадцать Пятый тебя уже прикончил бы.

 — Но это не реальный бой! — раздраконенный Хищник забавно махнул руками несколько раз по воздуху. — Мы даже без ударов! Потолкались, как детёныши за игрушку!

 — С ударами Двадцать Пятый свалил бы тебя ещё быстрее. Всё, балбесы, хватит дурочку валять. Своей вознёй вы сейчас всех немцев в округе на уши поднимите. Возвращайтесь к своим обязанностям.

 — Но касур, обязанностей пока нет. — Подал голос кто-то из собравшихся легионеров.

 — Что значит «нет обязанностей»? Будут, значит! Почистить сапоги! Проверить оружие! Нам наступать скоро, а вы тут устроили казино с налпом и кхотри!

Он хоть и ругается, но злым не выглядит. Я сразу понял, что центурион не против наших развлечений и сам не прочь бы отдохнуть. Но всё же об осторожности забывать нельзя, и он просто решил напомнить об этом. Когда Раш-Фор, развернувшись, собрался уж уходить, я увидел улыбку на его лице. Лёгкую, краешком рта, едва заметную, зато искреннюю. Наши почти детские забавы умилили его. А когда он проворчал себе под ноздри что-то вроде «дети и есть дети» с явно положительным оттенком, я почувствовал некое... родство с этим человеком. Он гоняет и наказывает не потому, что ему нравится издеваться над покорными подчинёнными; он просто не хочет терять вверенных ему людей и чувствовать свою вину за их смерти. Я прожил достаточно, чтобы понять: живорождённые синтетиков опасаются, недолюбливают, а некоторые почти открыто презирают. Но не Раш-Фор. Для него мы — прежде всего подчинённые. Его, как и меня, волнует в первую очередь эффективность отряда (и центурии в целом) в бою. Ради этого он готов на что угодно, даже соглашаться с самоубийственными или глупыми приказами. Раш-Фор — лишь посредник между солдатами и высшими офицерами, и ещё неизвестно, кому хуже. Простые солдаты лишь делают своё дело, а Раш-Фор обязан кидать их на смерть по первому слову штаба, пропускать через себя боль каждого, кто умрёт под его началом, выполняя приказ, который Раш-Фор не может отменить. После своего назначения командиром контуберния я начинаю понимать центуриона.