24 часа - [11]

Куда бы ни вела меня Эмили, я следовала за ней, пока в конце концов я ее не догнала. Нельзя сказать, что я находилась в ее тени, – я скорее просто согревалась исходящим от нее светом.

От нее – от моей милой Эмили – исходило много света.

* * *

В мою коленку врезается едва научившийся ходить ребенок, умудрившийся удрать от своей мамочки. Я заставляю себя вернуться из прошлого к реальности. Что мне в данный момент нужно больше всего, так это каким-то образом добраться до Лондона.

Я не звоню Пэм – вот такая я трусиха, – но еще раз звоню своей маме и, снова нарвавшись на автоответчик, диктую на него свой новый телефонный номер. Затем я покупаю стаканчик ужасного чая и спрашиваю мамашу только что стукнувшегося в мою коленку малыша (который теперь громко вопит, потому что она пытается усадить его обратно в детскую коляску), где находится ближайшая автозаправка.

Начинается мелкий дождь. Я иду по дороге в сторону автострады, держа в руке стаканчик с остывающим чаем, кутаясь в свое огромное пальто и выискивая взглядом грузовики. Я не ездила автостопом с того времени, когда мне было семнадцать лет и когда я пыталась добраться подобным образом до Эдинбурга, чтобы повидаться со своим первым ухажером, который отправился туда на фестиваль с нелепой пантомимой. Я добралась туда и… и обнаружила его в постели с малолеткой. Когда я позвонила Эмили по телефону-автомату и стала всхлипывать в трубку, она сказала: «Я же тебя предупреждала. Он конченый. Успокойся, Лори. Возьми себя в руки. Найди себе другого – следующего!»

Я отчаянно высматриваю кого-нибудь, кто мог бы меня сейчас подвезти.

Шагая, мысленным взором я вижу большие языки пламени, лижущие стены. Я чувствую запах ядовитого черного дыма, поднимающегося в небо над зданием, которое когда-то было белым. Я слышу звуки хаоса: отчаянные крики и последовавший за ними топот множества ног.

Шагая, я снова и снова повторяю себе: «Все будет в порядке! Все будет в порядке!»

Но в действительности я отнюдь не уверена, что все и правда будет в порядке. Что-то пошло не так, и это привело к катастрофе.

Мимо проезжает грузовик. Из-под его колес на меня летят брызги. Мои ступни уже промокли.

Грузовик притормаживает. Я бросаюсь бежать.

Ну как такое могло произойти?

Тогда: после Испании

В первые выходные после нашего с Полли отдыха мне пришлось позволить ей повидаться с Сидом. У меня не было никаких разумных оснований для того, чтобы этого не разрешать: его отношение к дочери всегда было исключительно ласковым, и я осознавала, что воспитывать ребенка родители должны совместно, ведя себя по-взрослому и подходя к данному вопросу ответственно, пусть даже мне и хотелось вцепиться в Полли и, брыкаясь и вопя, никого к ней не подпускать.

Реальность сжала меня, словно в каких-то ужасных тисках. Я поймала себя на том, что снова хочу спрятаться от нее в каком-нибудь убежище, но такой возможности у меня уже не было. В Испании у меня получалось забыться, а вот здесь, дома, в лондонском районе Дартмут-Парк, я как бы шлепнулась с небес на землю. Мне опять пришлось ходить на работу и привыкать к новому образу жизни, подразумевающему, что я должна делиться дочерью со своим мужем, с которым уже не живу.

В пятницу Сид сам забрал Полли из школы, и поэтому мне не пришлось с ним встречаться – что стало для меня одновременно и облегчением, и еще одним уколом в сердце. Где-то в глубине души мне хотелось знать, будет ли Полли проводить время в компании с Джоли, но положительный ответ на этот вопрос был бы для меня невыносим.

Вместо того чтобы поехать из Центра домой, я отправилась с Эмили в кино. К несчастью, билеты на забавную комедию про матерей-лесбиянок уже раскупили, а потому мы три бесконечно долгих часа смотрели мрачный скандинавский фильм о надвигающемся конце света. К тому моменту, когда фильм закончился, я впала в такую депрессию, что мне захотелось, чтобы конец света и в самом деле наступил.

– Мне жаль, что так вышло, малышка, – сказала Эмили, подвозя меня потом домой. – Это, пожалуй, был далеко не лучший фильм из всех, которые мы с тобой смотрели.

– Да, не лучший, – согласилась я. – Но он все же был… интересный.

– Ты права. – Она повернулась ко мне, и ее сережки в виде перьев яростно закачались из стороны в сторону. – Такой интересный, что прямо захотелось пойти и наложить на себя руки.

Мы обе засмеялись. Впрочем, в глубине души мне было не до смеха: я чувствовала безграничную тоску.

– Хочешь, чтобы я к тебе заглянула? – спросила Эмили ради приличия, но я чувствовала, что ей не терпится куда-то отправиться.

Когда мы сидели в кинозале, она то и дело проверяла свой мобильный телефон. Это раздражало меня не меньше самого фильма, но я поняла, что у Эмили наклевываются отношения с каким-то новым мужчиной. Кто я такая, чтобы мешать ей затеять новый роман?

– Да нет, езжай, – ответила я.

Я помахала ей со ступенек на прощание, когда она двинулась прочь по улице, подкрашивая на ходу губы. Глядя на то, как задние габаритные фонари исчезают за углом, я почувствовала ревность, но только лишь самую слабую.

Я намеревалась поспать как можно дольше в субботу утром, но, конечно же, я проснулась в семь и потом лежала с открытыми глазами, наблюдая за тем, как бледный осенний свет пытается пробиться сквозь штору. Мой дом еще никогда не казался таким пустым и тихим. Сначала его покинул Сид, а теперь вот еще и Полли…