224 избранные страницы - [20]

А после института пришел и диплом показы­вает. Я говорю:

– Леша! А я тебе за это костюм купила. Он надел, ему так хорошо! Прямо жених! Он говорит:

– Знаешь, по-моему, все-таки пора уже иметь нормальную семью. Я говорю:

– Лешенька! Я этого давно жду! Он говорит:

– Вот и чудесно, завтра я тебя с ней и познакомлю.

Ну, я так обрадовалась… Потому что она такая начитанная, на рояле играет… А на свадьбе-то он меня сразу не узнал, потому что я на каблуках была. А потом узнал, говорит:

– Знаешь, тебе тоже пора… В жизни надо вовремя определяться!

Как он это сказал, у меня на него прямо глаза открылись: как он все правильно понимает! Действительно, думаю, пора!

И мне тут как раз очень Жора помог. Прямо очень. Потому что он, наоборот, мне сказал, что любовь без расписки – это не любовь. И тут же расписался. И не только расписался, но и прописался. И правильно. Мне ведь как раз квартиру дали. Вот он меня так сильно и полюбил. Полюбил и прописался, чтоб найти в моей квартире счастье, а его самого чтоб не нашли. Потому что его уже искали – за то, что он алименты не платит той жене, которая была до меня. Той, что была до нее, он платил потому, что на той он женился по любви, а на этой потому, что уже ничего нельзя было сделать.

А все должно быть только по любви. И мы с Жорой все полюбовно решили и расстались полюбовно. В смысле, что квартиру я ему всю оставила. А как же? К нему ведь как раз родственники приехали, чтоб его убить. Потому что это не его родственники, а той жены, которой он не платил. А где же им всем жить? Они ведь Жоре и детей в подарок привезли, про которых он еще не знал.

А я к маме переехала. У нее на двоих – в самый раз. Девять соток и туалет рядом. Выйдешь через двор – и две остановки трамваем.

Вот в трамвае я как раз с Николаем и познакомилась. Мы с ним рядом сидели. Вернее, это я сидела. Он-то лежал. А тут контроль.

– Это, – говорят, – ваш? Я говорю:

– А что?

– Если, – говорят, – ваш, пусть дышит в сторону и билет покажет!

– А если, – говорю, – не мой? Они говорят:

– Тогда мы его заберем, потому что остальные тоже отказываются. Я говорю:

– Вы так и будете везде забирать что плохо лежит?

Ну, тут шум, крик, женщины заругались – те, которые еще не замужем, с теми, которые уже…

Ну, я Николая на себе с поля боя вынесла, из общежития выписала и к маме прописала.

Прописала и стала его ждать. Потому что его все-таки забрали. Потому что он, оказывается, давно на доске висел: «Они мешают нам жить». Вот его на время и увезли, чтоб не мешал.

Он уехал, а зато Леша приехал. Вернее, при­шел. Даже прибежал. Потому что его жена, которая на рояле, выгнала. Потому что он на Шуберта сказал, что это Шопен. И она его выгнала, и он ко мне прибежал, сказать, что все это из-за меня. Я говорю:

– Лешенька, не волнуйся.

И к ней побежала. И ей объяснила, что это все из-за меня, потому что, конечно, мне надо было его музыке учить, а я не учила и вообще на него не так влияла. Ну, они между собой и помирились. Между собой помирились, а со мной поссорились. Ну и правильно, сама виновата…

А тут как раз Николай вернулся, там из него сделали другого человека. Он теперь с сомнительными дружками не водится, а только с такими, у кого никаких сомнений. Вот он мне и говорит:

– А тебе уже пора как-то определяться. Жизнь, – говорит, – надо прожить, чтоб не было мучительно больно!

Ой, как он так сказал, я прямо обалдела. Потому что я и сама всегда так думала, только сказать не могла. А вот Коля сказал! Прямо хоть в какую книжку вставляй!

Я ему хотела сказать, как я ему благодарна, но не успела, потому что он от меня ушел вперед, туда, где ему квартиру дали.

А у мамы на его месте теперь дети живут, но не его, а Жорины. Которые отовсюду понаехали, чтоб Жора им помог в жизни. А как он им поможет, когда он тут теперь не живет? Он отсюда переехал, где климат лучше и детей меньше: там от этого какой-то корень растет…

А перед отъездом меня встретил, говорит:

– Тебе как-то надо определяться, а то ни с чем останешься!

Господи, думаю, какая я везучая, что со мной всегда рядом умные люди были! Вот и сей­час. У Жориных детей уже внуки пошли. Один уже говорить начал. Я его купаю, а он мне говорит:

– Тебе, бабушка, пора найти свое место в жизни! Время идет!

Господи, думаю, какой мальчик смышленый! Мне б до этого вовек не додуматься! А он прав. Смышленый мальчик!

1977

Экскурсант

Меня тетка все к себе на дачу звала: приезжай, свежий воздух, опять же на огороде поработаешь.

Ладно, уговорила. В выходной надел джинсы старые, футболку, поехал. По грядам поползал, в озере искупался, дров тетке наколол. Тетка, молодец, за ужином поставила. Ну, я принял под грибочки, настроение нормальное. Спасибо, говорю, тетка. Будь здорова.

Иду на станцию, сажусь в электричку, еду в город. Приезжаю. На вокзале – давка, все с чемоданами, с узелками. Многие трезвые. Поносило меня по перрону, помяло и на привокзальную площадь выбросило. Прямо к автобусу. Но не к нашему, а к интуристовскому. Их сей­час в городе тьма. Ну, понятно, летний сезон. За границей сейчас только наши посольства, а все иностранцы – здесь, под видом туристов.