21 урок для XXI века - [15]

Угадайте, сколько времени потребовалось AlphaZero, чтобы научиться играть в шахматы, подготовиться к матчу с Stockfish 8 и развить у себя гениальную интуицию? Четыре часа. Это не опечатка. Столетиями шахматы считались одним из высших достижений человеческого разума. Программа AlphaZero за четыре часа без какой бы то ни было помощи со стороны человека проделала путь от полного незнания до вершин мастерства[27].

AlphaZero не единственная творческая компьютерная программа в мире. Сегодня многие из них превосходят шахматистов не только в скорости вычислений, но и в генерировании нестандартных идей. На шахматных турнирах, в которых участвуют только люди, судьи обязаны выявлять игроков, пытающихся жульничать с помощью компьютеров. Один из способов поймать нечестного игрока – отслеживать оригинальность ходов. Нестандартный ход может вызвать подозрения – не исключено, что это подсказка компьютера. Стало быть, как минимум в шахматах оригинальность мысли отныне считается отличительной чертой компьютеров, а не людей! Если провести аналогию между шахматами и канарейкой в шахте, то мы получили серьезное предупреждение: канарейка умирает. То, что сегодня происходит с шахматными командами, состоящими из человека и искусственного интеллекта, завтра может повториться с подобными командами, работающими в правоохранительных органах, медицине и банковском деле[28].

Следовательно, процесс появления новых профессий и переподготовки людей никогда не остановится. Революция искусственного интеллекта не станет единственным переломным моментом, после которого рынок труда вновь обретет устойчивость. Скорее мы столкнемся с чередой постоянно усугубляющихся проблем. Уже сегодня мало кто из наемных работников рассчитывает всю жизнь проработать на одном месте[29]. К 2050 году безнадежно устареть может не только идея «пожизненного найма», но и концепция «профессии на всю жизнь».

Даже если бы мы постоянно изобретали новые профессии и переобучали кадры, неизбежно возникли бы сомнения, хватит ли людям эмоциональной устойчивости, чтобы выдержать эту бесконечную гонку. Перемены всегда даются тяжело, и суматошный мир начала XXI века породил глобальную эпидемию стресса[30]. Сумеют ли люди приспособиться к растущей волатильности рынка труда и непредсказуемости личной карьеры? Вероятно, чтобы защитить разум Homo sapiens от срыва, нам понадобятся более эффективные средства борьбы со стрессом, от медицинских препаратов до биологической обратной связи и медитации. Класс «лишних» людей может появиться не только из-за отсутствия работы и недостатка образования, но и из-за слабой психологической устойчивости.

Конечно, все сказанное выше – из разряда предположений. К началу 2018 года автоматизация уже изменила многие отрасли промышленности, но еще не привела к массовой безработице. Наоборот, во многих странах, например в США, уровень безработицы достиг исторического минимума. Никто не может с уверенностью предсказать, как автоматизация и машинное обучение повлияют на профессии в будущем, и очень трудно оценить, насколько быстро будут происходить изменения, – тем более что они зависят не только от технологических прорывов, но и от политических решений и культурных традиций. Даже когда беспилотные автомобили докажут, что они безопаснее и дешевле водителей из плоти и крови, не исключено, что политики и потребители будут годами или десятилетиями противиться переменам.

Как бы то ни было, расслабляться не стоит. Весьма опасно надеяться, что у нас появится достаточно новых профессий, чтобы компенсировать потери. Тот факт, что так происходило во время прежних волн автоматизации, не гарантирует повторения подобного сценария в совершенно иных условиях XXI века. Возможные социальные и политические бури настолько опасны, что, даже если вероятность системной массовой безработицы невелика, к ней нужно отнестись очень серьезно.

В XIX веке промышленная революция создала новые условия и породила проблемы, с которыми не могла справиться ни одна из существовавших в то время социальных, экономических и политических моделей. Феодализм, монархия и традиционные религии не годились для управления крупными промышленными центрами, миллионами рабочих, покинувших родные места, и непрерывно меняющейся современной экономикой. Человечеству пришлось создавать принципиально новые модели – либеральную демократию, коммунистическую диктатуру, фашистский режим. Понадобилось больше ста лет кровопролитных войн и революций, чтобы в процессе экспериментов с этими моделями отделить зерна от плевел и реализовать наилучшие решения. Детский труд в угольных шахтах, описанный в романах Диккенса, Первая мировая война и Голодомор на Украине в 1932–1933 годах – все это лишь малая часть той цены, которую человечество заплатило за свое обучение.

Вызов, брошенный человечеству в XXI веке биотехнологиями и ИТ, вероятно, гораздо серьезнее вызова, с которым оно столкнулось в эпоху паровых машин, железных дорог и электричества. Учитывая огромную разрушительную силу, которой обладает современная цивилизация, мы больше не можем позволить себе неудачных моделей, мировых войн и кровавых революций. В этот раз ложный путь способен привести к ядерной войне, появлению генетически модифицированных монстров и полному разрушению биосферы. Сегодня мы должны действовать эффективнее, чем наши предки в условиях промышленной революции.