21.12 - [40]

Потребовалось всего несколько минут, чтобы Федеральная авиационная служба подтвердила: пилот Джозеф Зарроу, ошибка которого привела к аварии рейса «Аэро Глобале», действительно за четыре дня до этого сидел за штурвалом самолета, прилетевшего из Мехико в Лос-Анджелес. Затертая формулировка «человеческий фактор» неожиданно приобрела новый смысл. Но доказательства все еще оставались косвенными, и прежде чем переходить к решительным действиям, которые непременно породят массовую панику, Стэнтон и его команда должны были получить неопровержимые научные данные о том, что ФСБ передается от человека к человеку даже при случайном контакте или прикосновении.

В начале шестого утра он, облаченный в перчатки, хирургический халат и маску, уже работал вместе с коллегами под прикрытием защитного навеса в своей лаборатории. Для этого ему пришлось поднять с постелей весь штат института и среди ночи вызвать на работу. Ко времени их приезда Стэнтон как раз закончил приготовление специального раствора, который, как он надеялся, поможет выявлять прионы, где бы они ни затаились.

Существовало несколько вариантов передачи инфекции при кратковременном контакте с больным. Основным был воздушно-капельный — через выделения из носа и рта. Ими-то Стэнтон и занялся в первую очередь. Нужно было не только проверить, переносилась ли зараза со слюной, носовой слизью или мокротой из легких, но и понять, каким путем ФСБ попадает из мозга человека в эти органы.

Заготовив достаточное количество тестового раствора, Стэнтон пипеткой накапал образцы выделений на предметные стекла, добавил реагент и взялся за исследования под микроскопом. Начал он с образцов слюны Волси и Гутьерреса, тщательно просматривая проверочный материал, вращая стекла и перемещая их то слева направо, то справа налево.

— Результат отрицательный, — наконец сообщил он Дэвису.

Они повторили тот же процесс с мокротой. Она выделяется при кашле из горла и легких, она давно стала известна как переносчица многочисленных инфекционных заболеваний, включая такие смертельно опасные, как туберкулез. Но как и в случае со слюной, тест не дал результатов.

— Неужели ФСБ разносится как обыкновенная простуда? — удивился Дэвис.

Образцы слизи из носа Стэнтон проверил трижды, и с каждой минутой его беспокойство и раздражение только нарастали. Покончив с последним стеклом, он закрыл глаза, ощущая полную растерянность. Носовые выделения тоже оказались чисты.

— Как же, черт возьми, она передается? — недоумевал Дэвис.

— Это какая-то бессмыслица! — горячилась Джиао Чен. — Наша теория переноса при личном контакте не может быть неверной.

— Но приходится верить и обследованным образцам, — с горечью заметил Стэнтон.

Если они не сумеют достоверно обосновать способ распространения прионов, ему не удастся убедить Атланту принять серьезные меры для противодействия расползанию инфекции. Неужели в логической цепочке, построенной на контактах между людьми, крылось ошибочное звено? Если прионы передавались именно таким путем, они неизбежно должны были попадать в выделения организма. Но первые лабораторные анализы дали ошеломляющие результаты: ни в одном из подвергнутых проверке образцов эти белки не содержались.

Зазвонил телефон.

— Это наверняка Каванаг, — сказал Дэвис. — Что мне ей сообщить?

В лаборатории повисла напряженная тишина, пока люди ждали заключения Стэнтона. На всех сотрудниках были маски, закрывавшие нижнюю часть лиц, но глаза… Они выражали обеспокоенность и бесконечную усталость. Люди практически не спали с того момента, когда Волси был поставлен диагноз.

Джиао Чен сняла очки и стала тереть глаза.

— Быть может, мы неверно приготовили образцы? — высказала предположение она.

Если не считать самого Стэнтона, Джиао спала меньше всех присутствующих в лаборатории. И когда она кончиками пальцев круговыми движениями массировала себе веки, Стэнтон вдруг ощутил смутное беспокойство, пытаясь разобраться, что же в этой картине его так смущает. Переутомление наложило отчетливый отпечаток на лицо его подчиненной, и Стэнтон пристально следил, как ее ладони скользнули затем вниз по щекам.

А потом он схватился за телефонную трубку:

— Эмили? Мы разобрались. Все дело в глазах!

Болезни, передававшиеся через глаза, были столь редкими, что в большинстве случаев даже хирурги не считали нужным надевать защитные очки, проводя операции. Но после того как Стэнтон и его помощники протестировали выделения слезных желез, тонким слоем покрывавшие глаза Волси и Гутьерреса, они обнаружили там концентрацию прионов, сравнимую только с их обычным количеством в головном мозгу.

Процесс передачи ФСБ начинался, таким образом, когда больной дотрагивался до глаз. Прионы попадали на его руки, а затем он ими прикасался к кому-нибудь или чему-нибудь вокруг себя. Людям вообще свойственна привычка дотрагиваться до лица намеренно или рефлекторно — подсчитано, что делают они это в среднем более ста раз за день. А бессонница, несомненно, лишь усугубляла ситуацию. Чем дольше не спал человек, тем чаще зевал и тер воспаленные глаза. А когда доходило до суток без сна, глаза больного уже практически совсем не закрывались, и у инфекции появлялись для распространения дополнительные восемь часов. Это напоминало заражение обычной простудой, когда насморк давал обильные выделения из носа, или малярией, при которой проблемой становилась, наоборот, сонливость и задремавшую жертву могли беспрепятственно кусать переносчики инфекции — москиты. ФСБ, таким образом, создала себе превосходный способ распространения.