2084 - [75]

– Несколько участников ускользнули от охраны, – вот так, без малейшей преамбулы. – Несколько игроков убиты. Группа сопровождения приостановила трансляцию. Мы полагаем, они тоже сбежали. Или же просто отключили свое снаряжение. В любом случае трансляция прервана. Решите проблему.

– Как?

– Эпизод должен быть снят. Вы знаете, как это сделать. Снаряжение у вас есть.

– Я не знаю… – начала было я, но меня бесцеремонно прервали.

– Вы снимете эпизод.

– Я не знаю как. Почему они сбежали?

– Мы занимаемся этим вопросом. Охрану отправили, группа скоро прибудет в вашу зону активности.

– Где сейчас участники?

– Информации нет. Проверки проводятся в установленном порядке. Снаряжение вас направит. С этим побегом нужно покончить.

Я знала, что «побегом» Сеть называла худший из сценариев. Подобное случалось и раньше, это сопровождалось насилием – участники или игроки нападали на группы, – со смертельным исходом.

– Я здесь одна, без прикрытия.

– У вас для этого есть всё необходимое оборудование, – произнёс электронный женский голос мягким, вкрадчивым и спокойным тоном.

– Что следует предпринять по сценарию?

– Сценария нет. Это свободный режим, все ограничения сняты.

– И что, их нельзя вернуть?

Связь прервалась. Я снова взглянула на видео с камер. В обычный день непрерывный поток игроков тянулся мимо офиса, кое-кто не мог сдержать любопытства: останавливался и пялился сквозь толстые стекла окон. Сейчас же снаружи собралась небольшая группа, выжидающе наблюдающая за выходом.

Я подняла весь электронный архив контрактов. Деньги лились непрерывным потоком: из-за побегов или же из-за их причин и последствий. Для компании, особенно при сложившихся обстоятельствах, когда на горизонте маячили компенсации семьям участников, это был высокий риск, максимальное вложение. Сегодня тратишь – завтра получаешь.

Я подошла к мониторам, хотя обычно их избегала. Десять экранов, по пять в два ряда. Все события, происходившие в онлайне, транслировались и архивировались здесь – не мной и не в этом здании, но отслеживались где-то ещё.

Главным козырем Сети была прямая трансляция: двадцать участников, заранее выбранных по количеству набранных очков, экстремальным психологическим особенностям, социальной несовместимости, отпущены в свободное плавание. За ними следовали съемочные группы, иногда скрытно, чаще навязчиво и бесцеремонно. Студийных ограничений не существовало: они просто уходили в большой мир.

Я с трудом воспринимала реальность – после принятия окончательного решения об уходе, мое сознание в некотором смысле закрылось и едва справлялось с минимумом офисных обязанностей. Я прекрасно знала о протестах против Сети в прессе, обвинениях компании в противозаконных действиях, и мне не хотелось, чтобы после увольнения меня арестовали. Руководство утверждало, что это просто слухи, запущенные конкурентами, но меня это не успокоило.

Я заключала контракты. Я контролировала денежный оборот, все выплаты и большую часть поступлений. Деньги были основой всего предприятия. Большая часть шла участникам, однако имелись и другие статьи расходов. Взятки – так называемое возмещение убытков – исправно платились, но это была лишь малая часть того, что Сеть получала еженедельно. Моя подстанция была лишь одной из десятков в этой стране, а страна – лишь одной из множества охваченных Сетью. Лабиринт из денег, лабиринт богатства. Я не имела дел с отдельными сделками, видела лишь итоги, общую картину. Я соблюдала все правила, не задавала лишних вопросов и не следила за сценариями.

И сейчас мне предстояло решить проблему с беспорядками, обусловленными побегом, в реальности.

Отсутствие четко установленных правил открывало принципалам дорогу к богатству и известности. Позволялось абсолютно всё: свободное перемещение, разговоры и споры на любые темы, кражи, поджоги, внебрачные связи, нападения друг на друга, испражнение, оскорбление, предательство и обман… Секс не сходил с экранов – и игроки, и участники неоднократно заявляли, что это уже приелось, однако рейтинги неуклонно росли. Клевета перестала быть редким явлением. Сеть охотно вступала в судебные тяжбы по каждому делу, где разъяренная жертва набиралась смелости предъявить иск. Иногда компания проигрывала, и тогда выплаты были огромны. Однако с каждой такой разборкой увеличивалось количество зрителей, а значит, и денег. Участники находились под охраной сопровождавшей их группы: все дозволено – ничто не имеет смысла; ничто не скрывается – ничто не останется незамеченным.

Участникам запрещалось убивать, это легко контролировалось выплатой гонораров. Временами уровень ненависти зашкаливал: женщин насиловали (в Сети это называлось «уговорили»), мужчин избивали (сетевое «поспорили»), совершали множество других отвратительных и жестоких поступков (сетевое «предупреждали»). Хотя на убийство никто не шел.

Это представление. Слава, богатство и известность пронизывали каждый момент реальности. Это развлечение. Исполнители проживали свои роли, игроки реагировали на происходящее. Деньги меняли всё. Иногда игрокам разрешалось принимать участие. Жажда денег – всё как всегда.