2020 и 2021 годы глазами рядового белоруса - [27]

Шрифт
Интервал

Такова жизнь.

А внутри - через год-два кого-то помилует, кого-то выпустит, гаечку ключиком 27 на 30 на полоборота отожмёт... И это он проходил, и мы. "И повторится всё, как встарь".

Вот и надо, чтобы не было у него этого "год-два". Чтобы не отсиделся, не переждал.


1 июня

Умер в колонии Витольд Ашурак.

Покончил с собой 18-летний парень, которого прессовал СК.

Сегодня прямо в суде пытался покончить с собой Степан Латыпов, потому что иначе достучаться до людей он просто не мог.

Что ещё должно произойти, чтобы застывший беларус встрепенулся?


2 июня

В одной дискуссии посоветовал старому армейскому товарищу почитать Карбалевича и Федуту, чтобы получить представление, каким образом выстраивался этот режим. Он не без высокомерия ответил, что у меня "Киропедия" Ксенофонта не дочитана, а ты со своим Карбалевичем...

Подумал тогда, что, м.б., беда наших протестов, что люди, читавшие Ксенофонта, Фуко и Лакана, не читали Федуту и Карбалевича. Они думали, что им противостоит прикольный дед, фрик, болтун, хоккеист и стендапер, а не сильный вожак злобной стаи.


4 июня

Роман Протасевич дал интервью провластному пропагандону Маркову. Никаких комментариев не надо, всё и так ясно, поэтому реакция на 99 % состоит из возмущения гестаповскими методами и сочуствию попавшему в тиски. Хотя аккуратно говорится и о том, что ни Тихановский, ни Бабарико, ни Знак, ни Василевич таких интервью не дают. Поэтому, может, и не отпускает одна гаденькая мысль. Мы, в отличие от них, не звери, и всё понимаем. Но важно, что будет дальше. Важно, чтобы он не согласился на роль Воскресенского, не торговал лейблом "я - оппозиция", одновременно отсасывая у власти. Если это произойдёт, быстро испарится всякое сочуствие.


8 июня

В Осиповичах 25-летний милиционер в ресторанной драке убил 38-летнего полковника, осиповичского военкома. На сегодня мент вроде не арестован. Означает ли это, что ценность мента выше ценности военного, даже если военный - полковник? Заронит ли в чьи-то мозги это какие-то грустные мысли, или мы от фуражек слишком многого хотим? Скушали же они "подставу" своего Гаврилова в Бресте.

***

История Вадима Девятовского в моей интерпретации.

До последнего верный сторонник Лукашенко. Вдруг грустный комментарий то ли в тивиттере, то ли в фейсбуке: Лукашенко - не мой президент.

И молчок.

Федерация лёгкой атлетики тут же назначает другого, более верного, начальника.

Вчера всплыли подробности. Оказывается, Вадим с братом попал под омон. Случайно, конечно, но там не разбирались, зачистили обоих. Брат вроде даже пытался наложить на себя руки.

Если представить подробности, ситуация действительно ужасная. Знаменитый на всю страну спортсмен, недавно ещё и тадепут, а его волокут в автозак, как простого инженера. Те, что волокут, не знают, кто такой Девятовский, что за лёгкая атлетика такая. Он им: я - Девятовский, а они ржут. Он им: меня-то за что??? А они ржут. И по печени, по печени...

Вот здесь моя фантазия дала петуха. Потому что пока били и сажали других, это было далеко и его не касалось.

Пусть хоть такое прозрение. Лучше поздно, чем никогда.


9 июня

На фоне каких-то признаний Протасевича (которые не смотрел и смотреть не собираюсь), на фоне тех, кто его осуждает за трусость и мягкотелость (огонь и воду, наверное, прошли, и в медных трубах заполировались эти бесстрашные люди) читаю мемуарную книгу Вадима Ковского "Уплывающие берега, или Время вспоминать". Автор не знает, кто такой Протасевич, но знает маратов марковых разных мастей - в погонах и в гражданском, с дубинкой и с обворожительной улыбкой. Одного из таких процитировал:

«Во Фрунзе, в Академии наук, где я до ИМЛИ работал, в одном коридоре с моим издательством раз­мещался Институт философии. Мы дружили с его сотрудниками, часто ходили в перерыве вместе обе­дать в ближнее кафе. Среди них был добродушный парень с лицом симпатичного "шашлычника", чью ро­дословную мы не знали. Как-то разговор зашел о ге­роических людях, не дававших после ареста никаких показаний. "Я таких не встречал, — сказал с широкой улыбкой новоиспеченный философ. — Если человек упирался, мы просто зажимали его член дверью и потихоньку начинали ее закрывать".»

Учитывая, как господин синелапый любит подчёркивать преемственность рыцарей ЧКГБ, и не знает, в чём они должны каяться, полагаю, что подобные методы, пусть и устаревшие, там по-прежнему в ходу.


11 июня

У нас ведь страна кавычек, названий, которые совсем не то означают, что западнее Бреста.

Говорим "власть", а там гибрид Циклопа с Прокрустом. Противостояние "власти" и "оппозиции"? Но это не бодание консерваторов с лейбористами, а укатывание оппонента в асфальт. И "диалог" "власти" и "оппозиции" приобретает совсем иной вид: монолог корчащемуся от боли путнику, которого тов. Прокруст выравнивает на свой копыл, ругаясь матом и махая от возбуждения руками.


20 июня

- Наша жизнь - как большая дорога. А Беларусь стоит на обочине и никто её не подвозит.

- А знаете почему? Голосовать не умеем.

(КВН БГУ (первый состав), 2000)


24 июня

"Но был один, который не стрелял"

На днях Этот господин кого-то из судей повысил, кого-то перенёс с места на место, кого-то уволил. Среди уволенных молодой человек, проработавший год в районном суде Минска. Том самом, в котором раздавали огромные сроки с лёгкостью, словно спичку в урну бросали. Он же за год не участвовал НИ В ОДНОМ политическом процессе. И ушёл из профессии человеком, а не отмороженной сволочью.


Рекомендуем почитать
Весь Букер. 1922-1992

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Антология истории спецслужб. Россия. 1905–1924

Знатокам и любителям, по-старинному говоря, ревнителям истории отечественных специальных служб предлагается совсем необычная книга. Здесь, под одной обложкой объединены труды трех российских авторов, относящиеся к начальному этапу развития отечественной мысли в области разведки и контрразведки.


Об Украине с открытым сердцем. Публицистические и путевые заметки

В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.


Золотая нить Ариадны

В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.


Сандуны: Книга о московских банях

Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.


Лауреаты империализма

Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.