2013. Конец времен - [9]

– Это все замечательно, – перебил я антиквара, – однако мы здесь не для того, чтобы проводить семинар, посвященный деятельности Юнга. Давайте-ка сконцентрируемся на письмах, которые он прислал нашему каббалисту.

– Меня радует то, что вы – человек дела. Именно это мне и нужно для решения проблемы, которая у меня возникла. Итак, Каравида в течение 1913 года активно переписывался с Юнгом. В нижнем ящике того комода находилось в общей сложности шестнадцать писем, сложенных строго в хронологическом порядке. Я сверил почерк и подписи в них всех с ксерокопиями сохранившихся писем этого швейцарского психиатра и философа и пришел к однозначному выводу: письма, которые я обнаружил в комоде, написал Карл Густав Юнг.

– Думаю, они представляют собой большую ценность для тех, кто изучает его научное наследие, – добавил я.

– Гораздо большую ценность, чем вы можете сейчас себе представить, – заявил антиквар, глядя на меня горящим взглядом. – Во-первых, эти письма охватывают весь 1913 год. Каравида, по всей видимости, потерял связь с Юнгом в следующем, 1914 году, из-за начавшейся мировой войны.

– А чем, собственно говоря, был примечателен 1913 год?

– Сейчас я вам об этом расскажу. Именно поэтому я вас сюда и вызвал. В 1913 году Юнг встретился с Фрейдом в последний раз. Между ними во время той встречи вспыхнула ожесточенная дискуссия, после которой их жизненные пути окончательно разошлись.

– Отсюда следует, – начал рассуждать я, – что в переписке Юнга с Каравидой должны были найти свое отражение факторы, приведшие к разрыву между Фрейдом и Юнгом.

– А вот и нет! – восторженно воскликнул Десместре. – Юнг почти даже и не упоминает в них о Фрейде. Насколько я смог понять из этих писем, Юнг первым написал владельцу комода, заинтересовавшись неким исследованием, которое тот уже почти закончил.

– И которое, наверное, имело какое-то отношение к каббале.

– Ну конечно. Каравида поставил себе отнюдь не легкую задачу: вывести из содержания Библии закодированное в ней число всего лишь из четырех цифр – число, которое те, кто составлял Священное Писание, искусно скрыли. Чтобы узнать это число, Каравиде пришлось заняться сложнейшими вычислениями. Об этом его исследовании знал только Юнг.

– Число из четырех цифр? Я не понимаю, какая польза…

– А вы подумайте немного, сеньор Видаль, – перебил меня Десместре. – Что может состоять из четырех цифр?

– Например, 1913 год.

– Именно так. Однако вряд ли он мог иметь большое значение для каббалистического исследования Исаака Каравиды. Каравида искал в Библии гораздо более удаленный от него год. И он нашел его, причем разница составила ровно одно столетие. 2013-й. Вот он, этот год!

– Я ничего не понимаю. Что такого особенного в 2013 году?

– Абсолютно ничего особенного! – воскликнул дрожащим голосом Десместре. – Просто это год, в котором наступит конец света.

6

Наш разговор был прерван в его самый что ни на есть кульминационный момент зазвонившим телефоном.

Воспользовавшись тем, что Десместре пошел отвечать на звонок в соседнее помещение, я принялся рассматривать хранилище. Здесь находились два обшарпанных шкафа, искривившаяся вешалка с инкрустациями и металлическая этажерка, на полках которой лежали всевозможные предметы: мраморные курительные трубки, фотоаппарат столетней давности, различные пепельницы из зеленого стекла, миниатюрный будильник и какая-то старая фотография в рамке.

Эта фотография привлекла мое внимание, и я, поднявшись со стула, подошел поближе, чтобы получше ее рассмотреть. На ней была запечатлена молодая дама с выразительными черными глазами и красиво очерченными губами. Одета эта дама была в блузку из светлого шелка, на фоне которой четко выделялись темные волнистые волосы. Несмотря на идеальную красоту этой женщины, жившей в далекую эпоху, в ее взгляде чувствовалось что-то тревожное. Возможно, подобное ощущение возникало из-за ее сурового и одновременно бесхитростного взгляда, свойственного тем, кто пытается скрыть свою уязвимость.

Услышав приближающиеся шаги антиквара, я быстренько отошел от этажерки и снова уселся на стул – как будто только что делал нечто зазорное и не хотел, чтобы это кто-то заметил.

– Ничего нового, – сказал антиквар, имея в виду свой разговор по телефону. Ему, наверное, звонили из полиции.

– И здесь тоже нет ничего нового, – ответил я, проводя взглядом по находящимся в комнате старинным предметам.

Десместре, проигнорировав мою плоскую шутку, продолжил наш разговор прямо с того места, на котором он был прерван, – чему я даже обрадовался, потому что это избавляло меня от лишнего словоблудия.

– Мое предложение заключается в следующем, – сказал Десместре, снова усевшись на сундук. – Поскольку грабители наверняка попытаются продать то, что они похитили, в каком-нибудь другом городе, ваша задача будет заключаться в том, чтобы купить у них эти письма. Скупиться я не стану: мы предложим такую сумму, которая заставит их не побояться риска и продать нам письма уже и ближайшее время. Вам прекрасно известно, что похищенные предметы обычно очень долго «вылеживаются» в каком-нибудь укромном месте, и лишь затем их пытаются кому-нибудь продать.