2012. Точка возврата - [26]

Егор передернул плечами. Мистика какая-то. Не слишком ли его увлекли страсти и заговоры древнего мира?

Компьютер пискнул, предупреждая, что в почтовый ящик доставлено электронное письмо. Егор отложил дневник, навел курсор на иконку с конвертом и открыл документ.

"Привет! Моя работа в лаборатории сна подошла к концу, — сообщал Андрей — легок на помине. — Молодежь в белых халатах получила внушительное собрание моих сновидений и теперь занимается расшифровкой. Вернулись и старые подопытные кролики — в смысле студенты. Будет кем заполнять бункер по ночам. Так что я свободен и собрался, наконец, слетать в Мексику. Меня настойчиво приглашает новый знакомый — сотрудник Музея антропологии в Мехико предлагает посмотреть Камень Солнца. Помните, я рассказывал, что ученый, заподозрив какой-то подвох, заказал искусствоведческую экспертизу базальтовой глыбы. Обещает ознакомить с результатами на месте. Хочет, чтобы дальнейший анализ надписей сделал именно я. Почему остановил выбор на персоне малоизвестного российского художника (), не знаю, но для меня работать с древним артефактом — честь. Непременно поделюсь подробностями. До встречи!".

Привыкший скрупулезно обходиться с информацией, Егор отправил письмо на принтер, аккуратно вклеил листок в дневник и поставил дату: 20.09.2012.

Компьютер снова тренькнул, в правом углу дисплея показалась надпись в рамке: "Вам звонит Елена Карева". Лукошкин дотянул курсор до команды: "Видеозвонок", поправил вэб-камеру, пригладил шевелюру, пожалев, что не причесался с утра, провел рукой по щеке — проверяя, брился ли сегодня. Видеосвязь — бесспорно, великое достижение, но иногда забываешь, что собеседник узреет тебя как есть, в домашнем обличии. Успокаивало то, что Лена — свой человек и не станет придираться, если у Лукошкина слишком затрапезный вид. На мониторе появилась крупным планом Карева. В "кадр" попали и Аркадий с Юлей, которые разговаривали где-то у двери. Значит, Лена звонит из лаборатории.

— Рада, что застала тебя дома, — приветствовала родственника Карева.

— Знаю-знаю, потеряла верного ночного рыцаря?, — насмешливо заметил Егор, вспомнив письмо Андрея. Лиля строила большие планы по поводу знакомства сестры с художником. "Учти, они почти каждую ночь проводят вместе, — заговорщически шептала жена. — Хороший повод сблизиться". — "Ты не забыла, — возражал Егор, — мужик там спит ночи напролет под контролем еще двух человек. Не до романтики, не говоря уж об интимности". "Любовь, — патетически изрекла Лиля, — подобна цветку: и сквозь асфальт пробьется". Вообще-то сквозь асфальт пробивается трава, утонченный слух филолога требовал указать на ошибку, но Егор решил не разрушать поэтическое настроение супруги. — Зато вернулись студенты — благодарный контингент.

— Студентами занимаются Аркадий и Юля, — махнула в сторону помощников Лена. — Я сосредоточилась на задаче, которую сформулировал ты.

— Читала собственные сны?, — догадался Лукошкин.

— Вернее, ворошила "забарьерные" залежи долговременной памяти. Просмотрела более длительные участки.

— Несколько месяцев? Год?, — оживился Егор.

— Бери больше: десять и двадцать лет, — Лена придвинулась к компьютеру ближе, чтобы стоящие за ее спиной не услышали разговор. — Творится что-то непонятное. Трудно поверить, но ты, кажется, прав: энцефалограммы повторяются!

— Сумела определить длину цикла?, — почему-то тоже шепотом заговорил Лукошкин.

— Шаг повтора, — Карева задержала дыхание, — двадцать лет.

— Почему именно двадцать? Не десять? Не семь?, — недоумевал любитель головоломок.

— Пока не знаю. И даже вариантов нет, — грустно призналась Лена.

— То есть в нашем мозгу, — пытался уяснить для себя Лукошкин, —  сложены стопкой двадцатилетние куски памяти, одинаковые по содержанию?

— Заметь, абсолютно одинаковые, — медленно повторила ученая дама, чтобы собеседник усвоил смысл сказанного.

— Поздравляю, ты сделала открытие, — порадовался за родственницу Егор.

— Смеешься?, — поморщилась Лена. — Как можно говорить о чем-то серьезном на основании энцефалограмм одного единственного человека? Это даже в стандартные три процента погрешности не укладывается. Обоснованное заключение делают только, опираясь на внушительный массив данных.

— Так у тебя достаточно людей, — Лукошкин подтянул дневник, чтобы по свежим следам зафиксировать детали ошеломляющего сообщения ученой дамы.

— Ты что — не слышишь?, — Лена недовольно хлопнула ладонью по столу, чтобы вернуть внимание собеседника. — Временной промежуток занимает 20 лет. — И снова повторила по слогам: — Двад-цать! Чтобы эксперимент считался чистым, требуется человек, который прожил хотя бы два раза по 20 лет. Моим же помощникам — Аркадию — 19, Юле — 18. Мне нужен ты!

— Погоди, при чем здесь я?, — Егор недовольно надул щеки: ему совсем не хотелось превращаться в подопытного кролика. Одно дело наблюдать, как шапочку с проводами надевают на голову Андрея, и совсем другое — спать под контролем посторонних людей самому. — Даже если ты не хочешь расширять круг тех, кто узнает об эксперименте, тебе вполне подойдут и Вадим, и Ирма, и Лиля. Им, как и мне, по сороковнику.