2012. Дерево Жизни - [6]

– Неплохо для новичка, – говорит женский голос у меня за спиной по-английски. Акцент указывает на то, что обладательница голоса должна обладать азиатской внешностью. Скорее всего, она китаянка. У них свой, особый английский.

– Почему новичка? Я катаюсь уже давно, – отвечаю я голосу, не открывая глаз и не поднимая головы.

– Потому что вы здесь около трех месяцев. И встали на доску, когда приехали сюда. Вы тот человек, что фотографирует деревья. А еще вы спасли вчера ребенка в Ку-Де-Те.

Бали – на самом деле маленькая деревня. Здесь все всё знают друг про друга.

Я поднял голову и посмотрел на нее. Такой красивой азиатки я еще не видел. Или видел, но, скорее всего, только в японских мультиках «манга». Наверное, мой взгляд и моя слегка поехавшая вниз челюсть были весьма красноречивы. Девушка в замешательстве опустила глаза.

– Мы встречались раньше? Не отвечайте… я и так знаю, где… С вас рисуют девушек на обложки дисков Hed Kandi. Скажите, вы, наверное, позировали Джейсону Бруксу,[1] когда он создавал эти сказочные образы? Только в жизни вы много лучше.

Она засмущалась. Азиаты не говорят друг другу такие прямые комплименты. В этом все их проблемы.

Слишком много чувств внутри. Слишком мало их ярких внешних проявлений.

– Если здесь все друг про друга знают, почему же я вообще не в курсе?

– Возможно, вы слишком увлечены своими деревьями. И ничего не замечаете вокруг… Хотя… Ведь вы знали заранее, что девочка будет тонуть. Не правда ли? Я видела. Я была вчера в Ку-Де-Те. Я точно помню, что вы встали и пошли в океан до того, как ее накрыло волной. Я наблюдала за вами.

Солнце вдруг резко стало светить в два раза ярче. Мне захотелось посмотреть на свою собеседницу, но меня слепило так, что я не мог поднять на нее глаз. Пришлось встать. Я весь в песке, в мокрых шортах. Она почти моего роста, в легком платье с узорами. Такие платья не носят местные девушки. Оно выдает в ее обладательнице обеспеченную туристку. Она стоит напротив, и мы смотрим друг другу в глаза.

– Вы ошибаетесь. Возможно, мне просто показалось что-то, я и пошел. Так бывает, счастливая случайность. И это спасло ей жизнь. Значит, кто-то там наверху захотел, чтобы я сделал это. – Я улыбнулся, пытаясь обратить свои слова в шутку.

– Именно об этом я вам и говорю. Вы знали, что она будет тонуть и бросились в море. Если бы вы пришли на помощь после того, как увидели, что она тонет, вы бы не спасли ее. Ее бы утащило в океан. – Она смотрит мне в глаза пристально-пристально, даже не моргая. И тон ее серьезен, как может быть серьезен только тон китаянки-аристократки, привыкшей с детства командовать людьми.

– Не буду с вами спорить. Пусть будет так. Будем считать, что мне и ей повезло, – отступил я.

– Ей – да. Но не вам. Я же говорю, вы точно все ЗНАЛИ. Я знаю вас. Я была три месяца назад в том казино в Макао. Вы выиграли, кажется, двадцать четыре раза подряд! Правда, ставили не много. Но, тем не менее, срубили больше десяти тысяч. И я помню, как вы это делали. Я запомнила вас.

– Запомнили? Выходит, я вам сразу понравился? – Я пытаюсь перевести разговор на другую тему.

– Возможно… Так вот. Тогда вы тоже знали, на что надо ставить. Вы просто стояли в центре зала и ждали. А потом бежали к одному из столов и ставили фишки на конкретное число. – Она предельно серьезна, а я думаю сразу о нескольких вещах. Я думаю, как же она, блин, красива, как вообще может быть такая красота, откуда она берется, черт подери. А еще я думаю, что, собственно, происходит? Какого, спрашивается, мы стоим здесь и обсуждаем мой скромный выигрыш в казино? А еще я думаю, что она знает что-то, чего не знаю я. И, возможно, это знание очень нужно мне.

– Я всегда так играю. Прислушиваюсь к интуиции. Если бы вы наблюдали за мной дольше, то вы бы знали, что потом я часть денег проиграл. Моя интуиция все-таки меня подвела.

– Именно об этом я и хотела с вами поговорить. Я знаю точно – вы проиграли специально. Чтобы никто ничего не заметил. Это доказывает, что все несколько сложнее, не правда ли? – Она впервые улыбнулась. Но не так, как любят улыбаться азиаты, во весь рот, а им очень не идут такие улыбки. Она улыбнулась, чуть дернув вверх уголки своих губ и чуть прищурив глаза, и улыбка эта вышла у нее просто восхитительно. Мне подумалось, что она долго тренировалась перед зеркалом, прежде чем научиться выдавать вот такую идеальную улыбку.

– Хорошо, сдаюсь. Мы можем поужинать и поговорить об этом. – Я лукавлю. Ни о чем таком я говорить не собираюсь.

– Мы поужинаем. Но я хотела вам сказать одну вещь: вы не справитесь один. Чтобы вы там ни задумали, одному вам это не потянуть. Вам нужен сообщник. До свидания. – Она повернулась и пошла с пляжа.

– Эй! И как же я вас найду?! Оставьте мне свой номер телефона хотя бы!

– Найдете. У вас же такая интуиция. Я буду вас ждать сегодня вечером в одном из ресторанов. – Она обернулась, очень театрально помахала мне своей тонкой рукой и исчезла, шагнув за линию пляжа.

Я плюхнулся на песок. Мне казалось, будто все это уже было когда-то, потому не испытывал никакого чувства беспокойства. Нарисовав на песке какой-то знак, стер его, смахнув рукой. Потом вдруг, повинуясь внутреннему чувству, написал на песке имя незнакомки. Вывел – МИА. Не знаю, откуда, но я точно знал, что девушку зовут именно так.