20 лет дипломатической борьбы - [98]

* * *

Вечером на банкете Георга VI, которому Частный совет Короны порекомендовал недавно отпустить бороду, дабы совсем быть похожим на Георга V, встречают неистовыми аплодисментами. Он дает четкое определение имперской теории.

Обращаясь к доминионам, он говорит:

– Отныне вы являетесь свободными партнерами. Мы должны совместными усилиями осуществить объединение на базе полного равенства.

Премьер-министр Южно-Африканского Союза Герцог отвечает:

– Этот день освящает великую конституционную эволюцию имперского статута. Все сохраняют свои свободы в совершенном союзе, чтобы иметь возможность совместно трудиться во имя процветания цивилизации!

Царит самое высокое патриотическое усердие. Оно внушает всем англичанам чувства, передать которые могли бы отвечающие на все вопросы слова: We are British!

В дневниках наших министров и государственных деятелей в этот вечер можно было прочесть такую короткую фразу:

«Британская империя… какой силой веет от этих двух слов!»

* * *

Спустя несколько дней новый американский посол в Париже Уильям Буллит, личный друг Франклина Рузвельта, пригласил на обед в свой частный особняк на авеню Иена Эррио, Жоржа Манделя, Николая Политиса, посланника Чехословакии в Париже Стефана Осуского, Раймона Патенотра, Поля Рейно и генерального комиссара испанской республиканской армии Альвареса дель Вайо.

С безнадежным видом дель Вайо объясняет:

– Это премьер-министр Испанской республики Негрин направил меня в Париж, сообщив мне, что нужно любой ценой добыть для нас достаточное количество оружия в целях немедленного вооружения четырех дивизий. После сражения под Толедо итальянцы терпят поражения. Они только что потерпели неудачу в Мадриде. Победа зависит, сказал он мне, от успеха вашей миссии, ибо единственная надежда быстро получить оружие – это Франция.

И в порыве внезапно охватившего его отчаяния дель Вайо, опускаясь на диван, хватается руками за голову и рассказывает:

– Я пришел к Леону Блюму. Я сказал ему: «Ваш министр иностранных дел и вы сами потребовали от нас доказательств, подтверждающих итальянскую интервенцию. Я представил их уже Лиге Наций. Я принес вам новые! Вот они!» – «Дорогой дель Вайо, – ответил мне Леон Блюм, – мы не сомневаемся. Но битву нужно вести в Лондоне. Франция изолирована в Европе и не может предпринимать действий без Англии!» Тогда я перешел в контратаку, заявив ему: «Подумайте, Леон Блюм, вы – лидер французского социализма, и до сих пор испанские борцы любят вас. Если вы будете по-прежнему занимать уклончивую позицию, то обещаю вам, что всякий раз, когда в окопах падет испанский социалист, его последней мыслью будет проклятье вам. Он сможет сказать: «Мой убийца – Леон Блюм…» – И с чрезвычайным волнением дель Вайо восклицает: – Да, я был безжалостен и я видел, как великий человек, обхватив голову руками, вздрагивал под моим натиском. Тогда в комнату вошла его жена и сказала мне: «Имейте сострадание к председателю, он больше не в силах выдерживать это… Вы не имеете права пытать его так, ибо он делает все, что может!» Блюм не поднял головы, и я вышел!

Наступает долгая и мучительная тишина.

Через некоторый промежуток времени ее прерывает, пытаясь изменить атмосферу, посол Уильям Буллит. Он рассказывает: «Представьте себе, загородный дом, который я только что снял в Шантийи, принадлежал Вателю, повару короля Людовика XIV. Естественно, в нем нет душа, ванны и прочего. Я спросил подрядчика, который в прошлое воскресенье приходил ко мне с группой рабочих»: «Сколько понадобится времени, чтобы приспособить этот дом для жилья?» – «Если вы можете оградить нас, месье, от новых законов Леона Блюма и получить у него для нас разрешение работать, как мы пожелаем, тогда мы сможем подготовить вам дом за шесть недель». – «А иначе?» – спросил я его. «Иначе, – проворчал подрядчик, – потребуется минимум четыре месяца!» – Тогда, – продолжал Буллит, – я направился к Блюму. Подвергнутся ли мои рабочие наказанию, – спросил я, – если они будут работать, не придерживаясь установленных вами законов о еженедельных часах отдыха?» – «Конечно, нет! – ответил мне Леон Блюм с самым серьезным видом. – Я дам на этот счет соответствующие указания».

И вот таким образом спустя шесть недель мой дом в Шантийи был готов.

* * *

Но Буллит напрасно теряет время. Рассказ дель Вайо вновь заставил задуматься всех о каждодневных поражениях демократических стран и о победном шествии диктаторских режимов.

Видя это, Уильям Буллит не упускает случая лишний раз предостеречь французских политических деятелей и послов союзных стран против всяких преувеличенных надежд на американское сотрудничество. С рюмкой виски в руке, прислонившись к огромному камину из белого мрамора в большом салоне посольства, он громко повторяет:

– Делайте самолеты, самолеты… и еще раз самолеты, иначе в недалеком будущем все вы будете побеждены.

Глава 29. Австрия под гитлеровским сапогом

Фальцет и пенсне. – Званый вечер у Ага Хана. – Собаки, воющие по покойникам. – Муссолини – римский император. – Содружество двух империй. – Личные апартаменты Эдуарда Бенеша. – Сочетание воды с огнем. – То, что происходит к востоку от Рейна, Англию не интересует. – Пощечина и пуля в лоб. – Пассионария и Дузе. – Красноречие. – какое подкупающее искусство! – Сцена Гитлер – Шушниг. – Национальное единение невозможно. – Геринг и балетное представление. – Гитлер и провидение. – Генеральная репетиция. – Чудовищный выбор: подчинение или война.