20 философов за 90 минут (каждый) - [58]

17

далась умственным трудом и вскоре подружилась с Лейбницем, став одной из его первых многочис­ленных влиятельных знакомых среди герцогинь и принцесс, с ними он поддерживал отношения всю жизнь.

Несмотря на то что Лейбниц тратил много времени на общение, он, каки всегда, много раз­мышлял. Идеи сыпались из него как из рога изо­билия. Многие из идей обладали такой осново­полагающей значимостью, что любая из них обеспечила бы своему автору бессмертие в соот­ветствующей области. Именно в этот период он изобрел интегральное и дифференциальное ис­числение. Лейбниц также изобрел двоичную арифметику, хотя и предполагал (ошибочно), что китайцы изобрели ее до него: Лейбниц догады­вался (верно), что двоичная арифметика лежит в основе теории инь—ян «Книги перемен» (такое восприятие было типично для Лейбница). В то время как более привычная нам десятичная сис­тема использует десять цифр (0 — 9), двоичная арифметика использует только две (0—1). Эта си-' стема может показаться слишком длинной, на­пример, 1 = 1, 2 = 10, 3 = 11, 4 = 100… 9 = 1001,

18

18 = 10 010 и так далее. Но Лейбниц обнаружил, что если записывать определенные группы дво­ичных (например, трехзначных) чисел одно под другим, то нули и единицы в вертикальных стол­бцах будут регулярно повторяться. Открытие на­вело его на мысль, что существуют совершенно новые законы математики. Лейбниц так и не су­мел это реализовать, однако понял, что двоичный код оптимален для системы механики, которая может работать на основе перемежающихся ак­тивных и пассивных простых циклов. Открытие привело к созданию двоичной арифметики, ис­пользующейся в компьютерах. Лейбниц пытался применить двоичный код в механике и даже сде­лал чертеж вычислительной машины, работавшей на основе его новой математики, но вскоре по­нял, что технологические возможности его вре­мени не позволяют создать такую машину.

В то время среди высших слоев парижского общества большой популярностью, сравнимой с сегодняшней известностью структурализма, пользовалась новая философия Рене Декарта (картезианство). Но в отличие от структурализ­ма, который рассматривает текст как структуру,

19

оторванную от своего автора, к картезианству можно относиться серьезно. Философия Декар­та обозначила окончательный разрыв со средне­вековой схоластикой. Вместо обращения к авто­ритету (понятию, характерному в основном для учения Аристотеля), новая философия основы­валась на разуме и научном методе. Знание обре­тается шаг за шагом, начиная с несомненной оп­ределенности. Сходство такой философской си­стемы с математикой далеко не случайно, поскольку Декарт и в этой области достиг потря­сающих результатов. Именно он ввел понятие координатной геометрии (декартовы координа­ты). Посредством трех осей, перпендикулярных друг другу и располагающихся в трех измерени­ях, положение любой точки в пространстве мож­но определить через величины координат.

Неудивительно, что это сочетание математи­ки, разума и научного метода заставили Декарта принять механистическую точку зрения на мир. Вселенная напоминает огромную машину, часо­вой механизм, первоначально запущенный Бо­гом. Предметы существуют в абсолютном про­странстве, есть абсолютное различие между их

20

положениями, и они находятся либо в абсолют­ном покое, либо в движении.

Лейбниц, со свойственной ему гениальнос­тью, сумел увидеть слабое место такого доказатель­ства. Согласно абсолютистскому воззрению, про­странство должно отличаться от предметов, нахо­дящихся внутри него. В этом случае пространство должно быть полностью однородно, как абсолют­ная пустота. Но тогда как мы можем пользоваться пространством для определения положения по­средством координат? Такие координаты неизбеж­но будут воображаемыми — в действительности они не могут существовать в этой однородности, лишенной каких-либо признаков. Но если такие координаты являются воображаемыми, то получа­ется, что мы используем их для измерения про­странства субъективно. Таким образом, как мы можем знать, что эти координаты неподвижны? По отношению к чему они неподвижны?

 В этих рассуждениях можно увидеть в заро­дыше доказательство теории относительности Эйнштейна. Но вместо того чтобы, подобно Эйн­штейну, развивать это доказательство в контек­сте математики, Лейбниц предпочел рассматри-

21

вать его в контексте метафизики. Это положение представляет собой исходную точку зрелой фи­лософии Лейбница.

Развивая свое доказательство, Лейбниц при­шел к замечательному выводу, что пространство не существует. (Он также использовал схожее дока­зательство по отношению ко времени, приходя к аналогичному заключению.) Лейбниц утверждал, что, поскольку не существует абсолютной систе­мы координат, наши представления о пространстве и времени являются только субъективными пред-, положениями. Если рассматривать эти два поня­тия через призму рассуждений Лейбница, то по­лучается, что существуют только вещи. Идея, что одна вещь быстрее другой — той, что появляется позже — или находится ближе к нам, чем другая, полностью зависит от нашей относительной точ­ки зрения. Другой человек, наблюдающий за тем же самым из другой точки, увидит эти вещи по-иному. Абсолютного пространства или времени нет: они просто не существуют. Только Бог спосо­бен увидеть вещи такими, какие они есть на самом деле — с полностью объективной точки зрения, свободной от времени и пространства.