20 000 лье под водой - [41]

– Чем же это объясняется? Присутствием микроскопических водорослей?

– Именно так! Крохотные растеньица – триходесмии – в определенные моменты массово поднимаются к поверхности, а поскольку они интенсивного алого цвета, то окрашивается и вода.

– Стало быть, капитан, вы и ваш «Наутилус» не впервые в Красном море?

– Не впервые, сударь!

– А не хотелось ли вам исследовать то место, где, согласно Библии, евреи во главе с Моисеем пересекли море, словно по суше?

– Нет, профессор, и причина этого проста. То место, где Моисей якобы прошел со своим народом, ныне настолько обмелело, что и верблюду не замочить ног. Оно находится севернее Суэца и в прошлом представляло собой глубоко вдающийся в сушу лиман. Я думаю, при археологических раскопках там когда-нибудь обнаружат массу египетского оружия – следы погибшего во время штормового прилива войска фараона.

– С открытием Суэцкого канала вся эта местность неузнаваемо изменится. Просто невероятно: соединив два моря – Средиземное и Красное, мы сократим на девять тысяч километров путь между Европой и Южной Азией, а Африканский материк превратится в огромный остров!

– К сожалению, – заметил капитан, – у нас не будет возможности посмотреть, как ведутся строительные работы. Но послезавтра, когда мы войдем в Средиземное море, вы увидите длинную линию дамб у Порт-Саида – головные сооружения канала.

– В Средиземное море? – вскричал я, потрясенный.

– Да, профессор! Вас это удивляет?

– Какую же скорость должен развить «Наутилус», чтобы в один день перенестись в Средиземное море, обогнув Африку!

– Я не говорил, что мы будем огибать мыс Доброй Надежды.

– Но если «Наутилус» не перенесется по воздуху над Суэцким перешейком…

– Под ним, мсье Аронакс, именно под ним! Природа уже давным-давно соорудила под этой полоской земли протяженностью в полторы сотни километров то, что люди пытаются теперь создать на ее поверхности.

– Как! Неужели существует подземный проход между морями?

– Совершенно верно. Я назвал его Аравийским туннелем. Он начинается под Суэцем и доходит по Пелузиума.

– Но ведь Суэцкий перешеек образован наносными песками!

– Только на поверхности. На глубине пятидесяти метров залегают твердые вулканические породы. А обнаружить туннель мне помог не столько случай, сколько пытливость ума. И уверяю вас, он не только существует, но и является превосходным водным путем. Иначе зачем бы я стал входить в Красное море?

Я не верил своим ушам.

– К мысли о существовании прохода, – продолжал Немо, – я пришел путем простых умозаключений. Давно замечено, что в Красном и Средиземном морях водятся одни и те же виды рыб – ошибень, радужный губан и долгопер. Это заставило меня задуматься: а нет ли прямой связи между этими морями?

Чтобы проверить свою гипотезу, я выловил несколько тысяч рыб в окрестностях Суэца, надел каждой из них на хвост колечко из тонкой, но прочной медной проволоки и выпустил там же, где эти рыбы были пойманы. Спустя несколько месяцев у берегов Сирии в сети стали попадаться рыбы с моими опознавательными кольцами. Вот так были получены доказательства.

Остальное было делом техники. Я отыскал вход в туннель и рискнул направить в него «Наутилус», ничего не зная о том, что меня там ждет. Но поскольку мы с вами, профессор, сейчас беседуем и к тому же намереваемся снова пройти этим путем, все обошлось благополучно.

5 Аравийский туннель

В тот же день я сообщил Конселю и Неду Ленду, что через два дня мы окажемся в водах Средиземного моря. В ответ на это Консель захлопал в ладоши, а канадец пожал плечами.

– Подводный туннель! – недоверчиво проворчал он. – Какая-то чепуха! Хотя, если проход, о котором толкует капитан Немо, и впрямь существует – хвала небесам. Глядишь, и окажемся вскоре у берегов Европы!

Вечером «Наутилус», всплыв на поверхность, шел вдоль аравийских берегов. Вдали виднелся город Джидда, через который проходят главные торговые пути, связывающие Египет, Сирию, Турцию и Индию. Я различал архитектуру домов и небольшие суда, пришвартованные у набережной. Вскоре вечерняя тень поглотила город, и «Наутилус» погрузился в фосфоресцирующие морские глубины.

Утром 10 февраля навстречу попадалось слишком много судов, так что мы шли на небольшой глубине. Но в полдень море на много миль вокруг было пустынным, и «Наутилус» всплыл, чтобы запастись воздухом.

Я вышел на палубу вместе с Недом Лендом и Конселем. В жарком мареве на востоке едва вырисовывалась линия берега. Присев на днище шлюпки, прикрепленной к корпусу судна, мы увлеклись беседой, как вдруг Нед, указывая куда-то в море, спросил:

– Вы ничего не видите, господин профессор?

– Ничего ровным счетом!

– Да вон же, впереди, по правому борту! Неужели не видите?

– И в самом деле, – сказал я, прикрыв глаза ладонью от солнечных бликов, – словно какое-то длинное темное тело движется в воде. Вероятно, крупное морское животное.

– Неужели в Красном море водятся киты? – удивился Консель.

– Это не кит, – заметил Нед Ленд, не спускавший глаз с темной массы. – Кита я узнаю и за пять миль! Но не беда: «Наутилус» направляется как раз туда, и мы скоро выясним, что это за штука!

Через несколько минут мы были уже на расстоянии мили от заинтриговавшего нас существа. Больше всего оно напоминало верхушку подводной скалы, выступающую над поверхностью моря. Правда, в отличие от скалы, животное довольно быстро перемещалось и время от времени ныряло. При этом становилось видно, что лопасть хвоста у него не раздвоена, как у китов, а передние плавники похожи на какие-то обрубки.