20 000 километров по Индии - [90]

Перед организацией института (которому в 1964 году было всего четыре года) правительства Индии и Австралии при поддержке ЮНЕСКО посылали своих специалистов в разные страны для изучения опыта освоения пустынь (в том числе и к нам в Среднюю Азию). В результате была составлена многоступенчатая программа работ: в течение каждого года решаются определенные вопросы, проверяются полученные на опытных станциях рекомендации, и через систему ежегодных курсов и печать эти достижения немедленно внедряются в жизнь.

В результате исследований, проводимых в зоологической лаборатории, выяснены интересные особенности обмена веществ у некоторых животных пустыни. Оказывается, песчанка (Meriones herrianei) выживает в среднем 16 месяцев без каких-либо влажных кормов и воды в пище. Некоторые зверьки живут без воды более двух лет, то есть всю свою жизнь. У таких зверьков, живущих на безводной диете, резко увеличивается основной обмен, концентрация мочевины повышается до 22 процентов, в организме значительно увеличивается количество жировой ткани. Несмотря на столь совершенное приспособление к жизни в пустыне, песчанка, извлеченная из норы, через несколько часов пребывания на поверхности погибает от перегрева при температуре воздуха +45 °C.

В институте ведутся широкие работы по внедрению наиболее выносливых растений, имеющих хозяйственное значение для освоения пустынь, из всех частей света: из пустынь Южной Америки и Африки, Средней и Центральной Азии, Австралии и Северной Америки. Через несколько лет в институте специалисты разных стран смогут познакомиться с самыми передовыми методами освоения пустынь.

На стене форта Джодхпура —

слепки рук жен махарадж,

взошедших на костер после смерти мужей

Незабываемое впечатление оставляет посещение форта Джодхпура, этого «драгоценного камня Раджастхана», как гордо именуют его сами раджпуты. Для этого есть особые причины. В Раджастхане — «Стране раджей» — каждый город — прежде всего крепость. И чем крепость неприступнее, тем более почетным было обладание ею. Это и естественно в Раджастхане, о котором говорили, что здесь «больше оружия, чем хлеба».

Форт Джодхпура расположен на огромной скале с вертикальными стенами. На этой-то каменной основе и укрепил стены своей крепости Рао Джодхадж в 1459 г. Сейчас крепость, много раз надстраиваемая и перестраиваемая, сохраняется в почти неповрежденном виде. Стены форта высотой от 7 до 40 (!) метров достигают местами толщины более 20 метров. За наружной скрыты шесть внутренних стен и ворот. Ворота расположены на зигзагообразной линии, чтобы защищающиеся могли с большим уроном для врага отбивать атаки.

На стене у последних внутренних ворот слепки рук 36 махарани — жен махарадж, которые были подвергнуты по обычаю сати — сожжению после смерти мужа. Среди безмолвных, нагретых солнцем стен, где гулко раздается каждый шаг, отпечатки этих рук с гирляндами увядших цветов производят неизгладимое впечатление.

Если подняться на крепостную стену, город внизу лежит как на ладони россыпью игрушечных домов и домишек. Среди них выделяется большой квадратный водоем. Около этого водоема мы очутились в одну из не запланированных доктором Меноном экскурсий по городу. Нам нравилось бродить по узким улочкам с глинобитными заборами, наблюдать жизнь города не из машины. Так мы оказались на берегу городского водохранилища. В спокойной воде неподвижно лежали несколько буйволов, и на берегах не было видно никаких признаков жизни. Видимо, в такую жару только наивные европейцы рискуют выходить на улицу под палящие лучи солнца. Но нет, мы, кажется, ошиблись. Вон под тем негустым деревом на каменной площадке собралась группа жителей. Наверное, там происходит что-то интересное. Среди людей — в основном женщин и детей — сидел, скрестив ноги, человек в белом. Он весь мелко трясся: время от времени подергивались веки, щеки, не переставал трястись мелкой конвульсивной дрожью корпус. И вдруг — в этом нет сомнения! — он метнул на нас быстрый осмысленный взгляд! И снова та же монотонная тряска, с еще более впечатляющим закатыванием глаз. Перед нами был настоящий садху — бродячий «святой». Еще нестарый здоровенный мужчина в ложном трансе не вызвал других чувств, кроме удивления. Но рядом стояли женщины, стояли дети, которые не отрываясь смотрели на «святого» и ловили его бессвязные восклицания. Лежали мешочки, очевидно с пищей, принесенной жителями, и стояли два каменных барельефа, изображающих свернутых кобр с раздутыми капюшонами. На коленях у «святого» лежал длинный пучок каких-то злаков, а рядом стояли три или четыре маленьких медных сосуда и еще какие-то непонятные металлические предметы.

Мы тихо пошли дальше.

В одну из наших поездок по окрестностям Джодхпура мы оказались в лесном питомнике Берлинанга, километрах в 20–25 от города. Здесь большой участок пустыни был несколько лет назад огорожен, и вездесущие козы и коровы не смогли вытаптывать и съедать траву и кустарник, которые вырастали в небольшом количестве. Через несколько лет, когда мы и видели этот участок, он оказался густо заросшим пустынной растительностью: невысоким кустарником, редкими прозрачными акациями, почти не дающими тени, жесткой и колючей травой. Конечно, местность как была так и осталась полупустынной и по характеру растительности, и по климату, и по почве, но она резко отличалась от окружающих участков, выжженных солнцем до щебня. И как будто для того чтобы окончательно убедить нас в существовании жизни даже в пустыне Тар, среди невысоких кустов показались три нильги. Заслышав наши шаги, они скрылись в кустах, и потом мы увидели их уходящими в сторону поваленного забора. Оказывается, этот участок заметили и полюбили местные дикие животные.