2 миллиона километров до любви - [65]

Дождь прекратился, так что мы теперь можем с удовольствием наблюдать великолепные закаты на море и гулять по пляжу. Пляж оказался пустынным: только мы с моим спутником да еще какой-то бородатый человек, медитирующий под тростниковым зонтиком. Заняться здесь особенно нечем, поэтому мы зашли в расположившийся на побережье отель и выпили местного пива, глядя на океан. Тут нам пришла идея снять номер в этой гостинице — отель, в котором мы изначально поселились, был далеко от берега. Если цена окажется приемлемой, можно задержаться здесь на несколько дней.

Мы допили пиво, и я спросил у портье, сколько стоит номер и можно ли его посмотреть. Номер оказался просторным, в нем была кухня с посудой, ванна с туалетом. Все это выглядело куда привлекательнее, чем наш отель. Да к тому же и дешевле!

Мы спускались по лестнице, когда к портье подошел тот самый человек с бородой, которого мы издали видели на пляже. Он жил в соседнем номере и жаловался, что потолочный вентилятор не работает. Поначалу я не слушал их разговор с портье, но когда работник отеля сказал: „Хорошо, я зайду посмотреть“, а его собеседник ответил: „Спасибо“, я вдруг резко обернулся… и узнал его!

— Грэм!

Через секунду он заключил меня в объятия. А я даже слегка оторвал его от земли и покружил в воздухе. Мы оба были так рады встрече через шестнадцать лет! Как часто за эти годы я вспоминал о своем друге, скучал по нему! Мне приходилось много путешествовать, я нередко встречал новозеландцев и австралийцев и каждый раз думал о Грэме.

— Удивительно, что мы встретились именно сейчас, на другом конце света! — воскликнул он. — Да еще и узнали друг друга в сумерках. Мы вполне могли бы разминуться. Ведь завтра я должен уехать отсюда! Разве это может быть просто случайностью?

Расположившись на пляже под уже знакомым зонтиком, я стал расспрашивать Грэма о его жизни. Он поведал, как искал смысл существования — с тех пор, как покинул монастырь, без конца все пытался найти „свет“ и его источник. Однако не находил ни света, ни счастья — он открыто признавал, что с трудом сводит концы с концами. Грэм был не в состоянии ни работать, ни жить спокойно: приобрел тридцать пять гектаров земли на родине, но никак не мог организовать обработку этих угодий, имел плантацию, где выращивают киви, но не мог проводить там больше часа в день — руки опускались и ничего не хотелось делать.

Последние три недели Грэм жил на островах Фиджи в гостях у старого друга семьи, пожилого человека, убежденного христианина. И тот каждый день приставал к Грэму с рассказами о Христе. И тут я со свойственной мне прямотой тоже стал рассказывать об Иисусе и о том, как Он перевернул мою жизнь. Грэм громко рассмеялся: Христос и здесь настиг его. Впрочем, моя история его тронула. Мы проговорили до трех часов утра. Днем мой друг должен был уехать. Я дал ему денег на обратную дорогу (он потратил все до копейки). Теперь мне стало понятно, откуда в этих райских местах взялась непогода…»

Встречи с прекрасными людьми случались у меня в Болгарии, Греции, на Канарских островах, в Риме… Не раз Господь устраивал так, что мой путь пересекался и с людьми из моего прошлого. Вот лишь одна из таких историй. В молодые годы, будучи безрассудным хиппи, я как-то проводил отпуск на юге Франции, в национальном парке Камарг. И со мной произошло приключение. В то время я неутомимо мотался по отдаленным уголкам парка, прежде всего по влажному и заболоченному району вокруг озера Этан-де-Вакар. Я практически полностью убил принадлежавший моей девушке вагончик-трейлер. Виной всему был сильный ветер — мистраль. Но не только. Периодически во мне разгоралась какая-то одержимость, и я вел себя как безумный, забираясь в непролазные места вопреки всякому здравому смыслу. Надо сказать, что машина была старой, и запасного колеса у нее не было. В какой-то момент у нее не только спустило колесо, но и вышел из строя барабанный тормоз. Громоздкий тарантас с прицепом-трейлером перекрыл единственную и очень узкую дорогу в пустынной и малообитаемой части заповедника. И если какой-то автомобиль появлялся поблизости, ему приходилось делать крюк в пятьдесят километров, объезжая место аварии. За целый день не нашлось никого, кто смог бы сдвинуть и отбуксировать махину.

Вечерело. Я сел на дорогу рядом с неисправным трейлером. Ветер дул мне в лицо.

Ситуация была невеселой. Во-первых, я мешал движению других машин, во-вторых, мне негде было ночевать. Оглядевшись, я заметил в наступающих сумерках огонек, слабо мерцавший на другой стороне болота. Через него пролегала узкая неверная тропа длиной в несколько километров. Я пошел по ней. Иногда приходилось продираться сквозь кусты. Наконец я вышел к орнитологической станции. Слабый свет лампочки на ее крыльце и послужил мне путеводной звездой в трудном и опасном пути через болотистую местность.

Звонка у двери не было, дверь была открыта. Я вошел внутрь и очутился в кухне, откуда слышались голоса. И вдруг меня окликнули по имени:

— Привет, Клаус! Откуда ты здесь взялся?

За столом сидела Од, моя старая знакомая из Фрибурга. Она уже год работала на этой станции. Стол был накрыт к ужину…