2 миллиона километров до любви - [40]

Но однажды меня обманули — проявили настойчивость и дипломатичность одновременно, плюс пустили в ход лесть, затронув слабые струны моей души. Меня уверили, что выступать будет очень известный проповедник, автор многих книг. Но, несмотря на плотный график, он готов встретиться со мной лично, потому что уже слышал обо мне. Я растаял.

— Этот человек действительно обладает большой духовной силой? — интересовался я в преддверии встречи. — И он считает, что может мне помочь?

«Ну уж я покажу этой выдающейся личности, что я обо всем этом думаю», — тешил я свое тщеславие.

Знаковое событие состоялась в Лозанне, в субботу, 10 сентября 1981 года. Мы должны были встретиться в десять утра перед собором — так было оговорено заранее. Чтобы показать «заезжей знаменитости» ее место (то есть продемонстрировать, что я не нуждаюсь в поддержке), я намеренно опоздал и приехал около полудня. Я сел у ворот и стал ждать. Известный проповедник Морис Рей вышел чуть позже в сопровождении Эдми, Урсулы и еще нескольких человек. Он направился прямо ко мне.

Собор в Лозанне, где произошло мое обращение ко Христу

Бросив на него взгляд, я забеспокоился. Я видел, какая мощная у него харизма. Мне, глупому гордецу, представилось, что сейчас случится столкновение двух титанов.

Пастор Морис Рей, ставший мне другом и вторым отцом (на заднем плане – Урсула)

У меня была привычка долго и пристально смотреть в глаза новому знакомому, чтобы определить, есть ли в нем какая-то неуверенность и слабина. В данном случае никаких слабостей в моем визави я не обнаружил. Человек лет шестидесяти пяти с длинными седыми волосами подошел ко мне и окинул меня внимательным и в то же время полным любви взглядом. Я уставился на него, пытаясь проникнуть прямо в душу, но он и глазом не моргнул. Это о многом говорило. Да, это было настоящее противостояние, в котором победить мог только один — либо он, либо я. В сердце своем я подумал: «Урсула и ее друзья были правы. Это моя последняя, решающая битва». Я не сомневался, что мой оппонент проиграет. Мне были известны разные хитрости, с помощью которых я собирался добиться успеха.

Я решил первым бросить перчатку, устроить провокацию, а потому начал фамильярно:

— Добрый день, Морис! Надеюсь, я могу с вами говорить так, запросто?

Интересно, насколько искренней и непосредственной будет его реакция? Мне нередко доводилось беседовать с напыщенными «благочестивыми господами», которые блеяли, как бараны, и слишком уж фальшиво улыбались. Если пастор Морис Рей с первой минуты покажет себя именно таким — все, я разворачиваюсь и ухожу. Но он ответил мне в тон:

— Конечно можешь, парень! Валяй!

И улыбнулся открыто и дружелюбно. А потом позвал меня пройти с ним в небольшое здание рядом с собором, где мы могли поговорить наедине. Я согласился, но не собирался так легко сдавать позиции. Я был защищен мощной внутренней броней, которую никому еще не удавалось пробить. Но Урсула и ее друзья тоже были готовы побороться за мою душу. Они сказали, что сядут где-нибудь неподалеку и будут молиться во время нашего с Морисом разговора.

Я начал с того, что кратко рассказал ему о своей жизни, полной страданий и испытаний. Он внимательно слушал. После того как я закончил, он отреагировал немногословно:

— Да, жизнь была непростой. Пришло время поменять все к лучшему, ты согласен?

Я кивнул, очень радуясь тому, что он не начал бомбить меня цитатами из Писания. Я рассказал, как один из слащавых пасторов как-то раз попросил меня громко, четко и осознанно произнести имя Иисуса. И признался, что мне сделалось дурно от такой просьбы. В тот момент я не мог открыть рта, как будто его заклеили. Даже если бы мне пригрозили отрезать язык, я не смог бы сделать того, чего от меня хотели. Это было просто невозможно. Морис хорошо меня понимал: ему было ясно, что я находился во власти бесов. Признаться, я не ожидал, что он будет столь проницателен. Он сразу понял, что за внешней агрессией скрывается уязвимость, сделавшая меня легкой добычей темных сил. Они и не давали мне произнести имя Иисуса.

Пастор весело рассмеялся и сказал:

— Теперь ты понимаешь, почему наши общие друзья сочли, что тебе необходимо встретиться со мной?

— Нет, не вполне.

— Да потому, что сейчас ты просто марионетка. Всю свою жизнь ты плясал под чужую дудку.

Это заявление мне не понравилось.

— Морис, не говорите так, пожалуйста. Не нужно насмехаться надо мной! А то вам придется об этом пожалеть… В общем, я вас предупредил!

— Нет, Клаус, я говорю тебе правду. Знаешь, в жизни всегда находится кто-то, кто выступает в роли кукловода. Бог уважает человеческую свободу, но сатана не дает нам, людям, ею воспользоваться. Он быстро заставляет сдаться, подчиниться и следовать за ним.

И тут что-то щелкнуло в моей голове. Пазл сложился. Я был смущен и все же, оценивая прошедшие годы, не мог не признать, что Морис прав. Все это время я считал, что принимаю решения сам, но на самом деле следовал указаниям другого «хозяина», который действовал тайно, не выдавая себя. Он ведь привык к тьме. По спине у меня пробежали мурашки. Я осознал, насколько мой собеседник все верно подметил.