1991. Заговор? Переворот? Революция? - [17]

Но решили иначе. Российский комитет создавался на пустом месте. Самого Олигова пригласят в новую структуру руководить отделом общественных связей КГБ РСФСР.

Сергей Степашин в интервью газете «Россия» в мае 1991 года объяснил:

— Кандидатура Виктора Иваненко выдвинута Комитетом Верховного Совета РСФСР по безопасности и согласована с руководством российского парламента. Организация КГБ РСФСР поручена нашему Комитету по безопасности. Кадры мы подбираем совместно с Иваненко.

Сергей Вадимович был очень оптимистичен:

— Пока не будет найдено подходящее помещение для центрального аппарата, КГБ Союза готов предоставить нам одно из своих зданий на Лубянке. Территориальные органы уже переходят под нашу юрисдикцию. Первый этап формирования центрального аппарата управления КГБ в России должен закончиться уже в этом году. Думаю, уже к сентябрю мы будем иметь достаточно налаженную структуру управления российским КГБ. Полное формирование команды, осуществление структурных изменений займет минимум один-два года.

Вероятно, так бы и произошло. Но с августа ход событий невероятно ускорится.

Небольшой аппарат российского республиканского комитета разместился в четырех кабинетах на седьмом этаже старого здания.

— Первые тринадцать человек сами отбирали? — спросил я Иваненко.

— Конечно, сам. За одним исключением. В заместители Агеев предложил взять Станислава Пятакова. Опытный человек. Мы вместе служили в Инспекторском управлении. У меня с ним были прекрасные отношения. И я не возражал. К Стасу, к светлой памяти его я и сейчас отношусь хорошо. Это единственный человек, который был по указанию руководства КГБ СССР назначен. Остальных подобрал я сам.

Генерал Станислав Павлович Пятаков до этого пять лет прослужил главой ведомства госбезопасности в Кабардино-Балкарии.

— Первым замом стал Владимир Андреевич Поделякин, бывший председатель КГБ Башкирии. Опытный человек. А до этого начальник энергетического отдела КГБ, который основную тяжесть расследования событий в Чернобыле на себя принял. Он тогда столько нахватал радиации! Они на танке поехали смотреть, что там, а танк застрял… Начальником информационно-аналитического управления я взял Валерия Ивановича Михайлюка. Тоже чернобылец. Майором служил в 6-м управлении. Летал над Чернобылем на вертолете и, обложившись свинцовыми мешками, снимал разрушенный реактор на кинопленку, чтобы показать членам политбюро. Сколько он нахватал рентген… Ребята боевые, прошедшие огонь и воду. Помощником взял Андрея Станиславовича Пржездомского. Он работал со мной в Инспекторском управлении. Хорошее перо.

— Как вы думаете, никто из этих тринадцати не ходил по вечерам докладывать союзному руководству, что у вас происходит?

— Нет у меня оснований кого-то подозревать в стукачестве. Это была команда единомышленников. Они это делами подкрепляли.

— Существует мнение, что работники КГБ умеют разговорить других, но скрывать собственные мысли. Когда вы подбирали свою команду, как определяли: можно этому человеку довериться или нет, если он тоже научен скрывать свои мысли?

— Тот, кто скрывал от меня свои мысли, мне не нужен был. Мне нужны были те, с кем мы разговаривали на одном языке, те, с кем у нас общие представления о будущем нашей работы, о будущем страны. Я подбирал единомышленников. Так что передо мной не таились.

— Но как вы могли быть в этом уверены?

— Есть шестое чувство… В глаза человеку поглядишь — и уверен, что он тебя не продаст. Хотя бывали ошибки, конечно. Но редко.

— Вы научились разбираться в людях, или у вас это от природы?

— Жизнь научила. Острые ситуации помогают сплачиваться. Я со многими из тех, кто у меня работал, до сих пор дружу. Некоторые, к сожалению, ушли из жизни, царство им небесное. А так обязательно каждый год в мае собираемся.

— Во внешней разведке существовала собственная служба контрразведки. Я сам наблюдал, как оперативные работники присматривали друг за другом. А у вас такое было? Например, стоите вы в курилке, беседуете и вдруг замечаете, что кто-то вас очень внимательно слушает?

— У нас была служба собственной безопасности. Но это был отстойник, откровенно говоря. Чем они занимались? Выпил кто-то. Болтнул лишнего. Потерял секретный документ. Либо конфликт произошел, кто-то на кого-то рапорт написал. Вот такой рутиной служба безопасности и занималась. Борьба с инакомыслием внутри комитета — такого у нас не было.

— Вы принимали во внимание, что кто-то, подслушав ваш разговор, может побежать к начальству и накапать: а вот Иваненко такое говорит!

— Мне, честно говоря, было на это начхать. Я был уверен в своей правоте, я ее доказывал руководителям любого ранга. Меня всегда поддерживал начальник Инспекторского управления Сергей Васильевич Толкунов. Век молиться на него буду. Отдать ему должное, он ощущал настроения в обществе. И нас этому учил. Разговоры о покаянии он первый начал. Сергей Васильевич говорил: «Не забывайте, ребята, нам предстоит ответить за преступления 30–40-х годов, за ту беду, которую органы принесли своему народу, покаяние наступит все равно». Так что вот были люди в возрасте, которые мыслили молодо и современно. А были молодые ретрограды, кондовые. Бубнили: «Мы будем выполнять указания партии, мы будем выполнять указания КГБ СССР. Никакой инициативы».