— Ты хотел славы, — прошипел Бокс. — Это одно и то же.
Слезы текли у меня по лицу.
— А Пола? Как это понимать?
Бокс снова глубоко затянулся своей жирной сигарой.
— Я же сказал, я — не ангел…
Я выстрелил ему в грудь.
Он упал назад, на Пола. Из него шипя выходил воздух.
Рок-н-ролл.
Я перезарядил дробовик.
Я снова выстрелил и попал Полу в бок. Он упал. Рок-н-ролл.
Двое легавых стояли и пялились на меня.
Я перезарядил и выстрелил.
Попал низкорослому в плечо.
Я снова начал перезаряжать, но тут высокий сделал шаг в мою сторону.
Я развернул дробовик и ударил его прикладом по щеке.
Он стоял, наклонив голову набок, не сводя с меня глаз. Из его уха на куртку капала кровь.
Рок-н-ролл.
Комната была наполнена дымом и острым запахом пороха.
Женщина за стойкой кричала, на ее блузке была кровь.
Мужчина за столиком у окна сидел, открыв рот и подняв руки.
Высокий легавый так и стоял с бессмысленным взглядом. Низкорослый полз к туалетам.
Пол лежал на спине и глядел в потолок, закрывая и открывая глаза.
Дерек Бокс был мертв.
Би-Джей перестал танцевать.
Я навел на него дробовик и прицелился в грудь.
— Почему именно я? — спросил я.
— Тебя очень рекомендовали.
Я бросил дробовик и пошел вниз.
Я ехал обратно в Оссетт.
Поставив «макси» на стоянку у супермаркета, я пошел пешком до Уэсли-стрит.
«Вива» одиноко стояла у дома, рядом с ней — темный спящий дом моей матери.
Я сел в машину, включил двигатель и приемник.
Закурив последнюю сигарету, я произнес свои короткие молитвы:
Эта — за тебя, Клер.
Эта — за тебя, Сьюзан.
Эта — за тебя, Жанетт.
Все они — за тебя, Пола.
И за неродившегося ребенка.
Я сидел, подпевая «Маленького барабанщика», и те далекие дни, те добрые дни возвращались ко мне издалека.
В ожидании синих огней.
Девяносто миль в час.
