1968 - [42]
— Переодевшись таможенником?
— Было бы забавно. Так вот, встречаемся на Лионском вокзале в семь часов вечера. А еще одна колонна на два часа раньше пойдет от Сиреневых ворот…
Будут ли участвовать рабочие? Чтобы помешать им присоединиться, Всеобщая конфедерация труда назначила на то же самое время собственную демонстрацию. Она должна была состоять из двух разных колонн: одна отправится от площади Балар, напротив заводов Ситроена, и пройдет до Аустерлицского вокзала, другая — от Бастилии до бульвара Османн, по кварталу, где расположены банки и торговые центры. Конечно, на этой демонстрации никто не станет требовать возвращения во Францию Кон-Бендита, этого возмутителя спокойствия, к тому же в тайном сговоре с властью. Здесь все будут выражать солидарность с бастующими рабочими, надеясь ускорить ход переговоров.
Около шести Порталье и Тео отправились пешком на площадь Вилье. Они собирались поживиться бабушкиными запасами, обчистить холодильник и отдохнуть, чтобы назавтра быть в форме. «Революция укрепляет ноги, — сказала Тео. — Сколько же мы ходим пешком!»
Мост Сен-Мишель перегородили полицейские, в них летели камни и оскорбления. На бульварах и набережных столпилось несколько тысяч молодых людей. Один из них залез на уличный фонарь и оттуда стрелял из рогатки железными болтами.
Тео и Порталье свернули на улицу Сент-Андре-дез-Ар, к мосткам напротив института. Горели ящики и урны с мусором. Друзья видели, как кто-то нападает на пожарных, которые пытались затушить огонь, перекинувшийся на шторы ближайшего ресторана.
— Видно, не все охранники остались в Сорбонне, — сказал Порталье, указывая на компанию хулиганов.
— С ними никто не может совладать, — сказала Тео.
— Придурки!
— Не тормози, я хочу есть, а деньги кончились.
Путь до Вилье был еще неблизкий.
Суббота, 25 мая 1968 года
Божон, ад в двух шагах от площади Этуаль
Немногим после полуночи в комиссариате Пантеона появился насмерть перепуганный господин. Полицейские дремали за столами, положив головы на стол. Некоторые, позевывая, играли в карты и отхлебывали кофе из термоса.
— Они идут сюда! Это настоящие дикари, у них палки с бритвенными лезвиями на конце! Они хотят на вас напасть! — завопил господин.
— Кто вы? — спросил бригадир.
— Я живу неподалеку, — захлебывался господин, — я слышал их так же явственно, как сейчас вижу вас!
И гонец рухнул на стул. Бригадир знал, что волна беспорядков нарастает. К несчастью, его комиссариат подвергался особому риску. Было слышно, что в начале улицы Суффло идет бой, виднелись красные вспышки сигнальных выстрелов: это стреляли в воздух полицейские, чтобы предупредить о начавшемся нападении. Организовав сегодня вечером спокойное многолюдное шествие, без всяких эксцессов, где каждый требовал отставки де Голля, студенты и леваки теперь решили сменить тактику. От Лионского вокзала они, разбившись на боевые отряды, рассредоточились по всему Правому берегу. Они просунули длинные балки в решетки вокруг здания Биржи и попытались устроить поджог, потом с боевым кличем ринулись к Латинскому кварталу. Сорбоннские охранники спилили электропилой огромные деревья, кругом множились баррикады. Это были стены из булыжников, машин, уличных туалетов, развороченных телефонных кабинок, дорожных щитов. Оттуда восставшие обстреливали отряды быстрого реагирования железными шариками и кидали бутылки с зажигательной смесью. Бригадир решил, что надо прятаться, с тридцатью полусонными людьми он явно не сможет дать отпор нападающим.
— Миссон, — сказал он, — предупредите тех, кто снаружи. Пусть немедленно возвращаются, закроемся здесь, пока не прибудет подкрепление.
Агент Миссон вернулся вместе с патрульными из машин и автобусов, выстроившихся в ряд на площади. Пугливый горожанин уже успел сбежать. Бригадир командовал:
— Закрыть двери! Нет, сначала занесем металлические заграждения…
— И забаррикадируемся, — сказал Миссон.
— Нашли время шутить!
Шум приближался. Мятежники шли по улице Суффло и в любую минуту могли оказаться на площади Пантеон. Несмотря на то что на окнах были решетки, камнями, брошенными изо всей силы, разбили одно из стекол. Послышались удары булыжников о закрытую дверь. Бутылка с зажигательной смесью разбилась и залила край подоконника. Пролившийся бензин загорелся. Полицейские попытались было затушить огонь водой из кастрюль, но очень скоро их озарили отсветы настоящего пожара: это пылали служебные машины и автобусы, пламя лизало стены и грозило охватить все здание. Не в силах что-либо предпринять, бригадир позвонил в штаб префектуры:
— Мы тут поджаримся, как отбивные!
— Вы можете попытаться выйти из здания?
— Тогда нам придется стрелять, чтобы проложить себе дорогу, они все как с цепи сорвались!
— Подождите, я проверю, не могут ли вас выручить части, которые сейчас на бульваре.
И весь комиссариат принялся ждать, не находя себе места от волнения. Бригадир распределил гранаты, все надели противогазы и каски, зарядили личное оружие. Под градом камней и железных болтов, в густом синем дыму от слезоточивых газов мобильные жандармские подразделения и отряды республиканской безопасности продвигались слишком медленно, и из префектуры сокрушенно сообщили:
Роман «Битва» посвящен одному из знаменательных эпизодов наполеоновского периода в истории Франции. В нем, как и в романах «Шел снег», «Отсутствующий», «Кот в сапогах», Патрик Рамбо создает образ второстепенного персонажа — солдата, офицера наполеоновской армии, среднего француза, который позволяет ему ярче и сочнее выписать портрет Наполеона и его окружения.
Французский писатель Патрик Рамбо плодотворно работает в самых разных жанрах. В издательстве «Текст» вышли его роман-фантазия «Деревенский дурачок» и исторический роман «Кот в сапогах». «Хроника времен Николя I» — пародийный (о чем говорит само название) роман-памфлет, посвященный первым месяцам президентства Николя Саркози. В лучших традициях французской литературы, блестяще пародируя стиль XVIII века, с неподражаемым французским юмором Рамбо рисует картину нравов французской политической элиты.
Сентябрь 1812 года. Французские войска вступают в Москву. Наполеон ожидает, что русский царь начнет переговоры о мире. Но город оказывается для французов огромной западней. Москва горит несколько дней, в разоренном городе не хватает продовольствия, и Наполеон вынужден покинуть Москву. Казаки неотступно преследуют французов, заставляя их уходить из России по старой Смоленской дороге, которую разорили сами же французы. Жестокий холод, французы режут лошадей, убивают друг друга из-за мороженой картофелины. Через реку Березину перешли лишь жалкие остатки некогда великой армии.Герой книги, в зависимости от обстоятельств, становятся то мужественными, то трусливыми, то дельцами, то ворами, жестокими, слабыми, хитрыми, влюбленными.
Роман о человеке, оказавшемся в прошлом. Из 1995 года герой неожиданно переносится в 1953-й. Многое так еще свежо в памяти, и все-таки сколько различий! И вот обычный француз конца XX века живет «двойной» жизнью… Это фантастика? Или психологический эксперимент? Автор, лауреат Гонкуровской премии Патрик Рамбо находит неожиданное решение, которое поможет его герою взглянуть на себя и на окружающий мир по-новому.
Издательство «Текст» продолжает знакомить читателя с творчеством Гонкуровского лауреата Патрика Рамбо. Его новый роман посвящен Наполеону Бонапарту. Патрик Рамбо обращается к наименее известным страницам его биографии: юности будущего императора и истории его стремительного взлета к вершинам власти. Читатель станет свидетелем превращения Набулионе Буонапарте, маленького корсиканца в армейских ботфортах, прозванного «котом в сапогах», в Наполеона Бонапарта.Что такое хороший исторический роман? Это не галерея приукрашенных портретов, это страницы, которые пахнут порохом, конским навозом, спермой и жареным мясом… Патрику Рамбо исторический роман удался: кажется, будто машина времени перенесла его на столетие с лишним назад.
В детстве она была Софьей Олелькович, княжной Слуцкой и Копыльской, в замужестве — княгиней Радзивилл, теперь же она прославлена как святая праведная София, княгиня Слуцкая — одна из пятнадцати белорусских святых. Посвящена эта увлекательная историческая повесть всего лишь одному эпизоду из ее жизни — эпизоду небывалого в истории «сватовства», которым не только решалась судьба юной княжны, но и судьбы православия на белорусских землях. В центре повествования — невыдуманная история из жизни княжны Софии Слуцкой, когда она, подобно троянской Елене, едва не стала причиной гражданской войны, невольно поссорив два старейших магнатских рода Радзивиллов и Ходкевичей.(Из предисловия переводчика).
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Мрачный замок Лувар расположен на севере далекого острова Систель. Конвой привозит в крепость приговоренного к казни молодого дворянина. За зверское убийство отца он должен принять долгую мучительную смерть: носить Зеленый браслет. Страшное "украшение", пропитанное ядом и приводящее к потере рассудка. Но таинственный узник молча сносит все пытки и унижения - и у хозяина замка возникают сомнения в его виновности. Может ли Добро оставаться Добром, когда оно карает Зло таким иезуитским способом? Сочетание историзма, мастерски выписанной сюжетной интриги и глубоких философских вопросов - таков роман Мирей Марк, написанный писательницей в возрасте 17 лет.
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».