1941. Козырная карта вождя. Почему Сталин не боялся нападения Гитлера? - [79]
Говоря о моей гипотезе, нельзя обойти стороной и вопрос о семьях комсостава приграничных округов. Я, разумеется, имею в виду то, что как минимум в ряде случаев Москва запретила или отменила их эвакуацию. Дело в том, что тысячи ни в чём не повинных советских женщин и детей могли сознательно использоваться Сталиным и его подручными в качестве дополнительного аргумента, способного убедить противоположную сторону в серьёзности советских намерений. По сути, речь могла идти озаложниках. На данный момент конкретные улики у меня имеются в отношении лишь Прибалтийского Особого военного округа: их предоставил Р. Иринархов. В своей книге «Красная Армия в 1941 году» он, в частности, сообщает: «Генерал Ф.И. Кузнецов разрешил эвакуировать семьи военнослужащих из приграничных районов в глубь территории СССР, но уже 20 июня народный комиссар обороны приказал отменить это распоряжение и вернуть семьи обратно» (с. 406). Прекрасно знавший о дате возможного германского нападения, а также хорошо осведомлённый о не самых мирных планах собственного руководства, командующий округом принял вполне логичное решение: вывезти семьи в тыл – от греха подальше. Но нарком Тимошенко, явно руководствуясь указаниями свыше, тут же потребовал прекратить эвакуацию и тем самым обрёк на страдания и смерть тысячи не успевших уехать женщин и детей. В общем, вполне можно понять его решение не писать мемуары: гордиться нечем...
В подтверждение тезиса об использовании семей комсостава в качестве заложников можно отметить, что уже после получения «предупреждающей» директивы Жукова – в 2.25 ночи 22 июня 1941 года – в военные советы 8-й и 11-й армий поступила «уточняющая» директива Кузнецова: «...5. Семьи начальствующего состава 10, 125, 33 и 128-й стрелковых дивизий перевозить в тыл только в случае перехода границы крупными силами противника» (там же, с. 441). Понятно, что и в этот раз командующий округом выражал волю Москвы: ведь там по-прежнему не верили, что немцы начнут войну в отсутствие ликвидированного фюрера и считали, что перед таинственным германским контрагентом по переговорам надо ещё какое-то время продолжать ломать комедию. Конкретика же в отношении упомянутых дивизий ПрибОВО наверняка отражала их роль в происходившем накануне войны спектакле с «отводом» части пехотных соединений «первой линии».
Я, кстати, подозреваю, что вопрос о семьях комсостава был поднят отнюдь не немецким участником тайных переговоров. Будучи уже в общем знакомым с образом действий советского диктатора, практически уверен: превращение в заложников тысяч членов семей советских командиров являлось его инициативой. В конце концов, это ему ничего не стоило. При этом он даже мог считать, что не подвергает членов чужих семей какой-либо опасности: ведь, по его мнению, немецкое нападение не должно было состояться. А если бы таковое и произошло, что ж: «Краскомы будут лучше драться, зная, что за спиной остались их жёны, матери и дети!» Понятно, что в Москве не рассчитывали на то, что после начала германского вторжения командиры Красной Армии будут частенько забывать о своих прямых обязанностях и заниматься импровизированной эвакуацией семей вместо организации отпора «герману». Так или иначе, лично меня история с семьями комсостава не удивила: давно известно, как именно Сталин И.В. и его холуи относились к собственному народу. Хотя всё это и напоминает скорее методы ведения внешней политики в период раннего Средневековья, ничего удивительного в этом очередном сталинском преступлении не было. В конце концов, большевики с первых месяцев своего нахождения у власти регулярно брали в заложники тысячи собственных совершенно ни в чём не виновных сограждан и так же тысячами их расстреливали. Делали же они это, напомню, по инициативе и при непосредственном понукании «самого человечного человека» – Ленина В.И. Вдобавок, Сталин с Берией были кавказцами, а в этом регионе обмен заложниками в качестве дополнительных политических гарантий являлся обычной практикой даже в XIX веке.
