1941–1945. Священная война - [10]

– Цель? – задал вопрос десантник.

– Выполняю спецзадание по внедрению в Красную Армию, разложению красноармейцев, распространению слухов о неминуемой нашей победе.

– Когда оказался в Советском Союзе?

– Несколько лет назад как кадровый разведчик. Скрывался под фамилией Елизев. По поддельным документам советского офицера получил направление в Брест. Ночью подавал нашим летчикам с последнего вагона сигналы фонариком. Охрана поезда обнаружила. Пришлось прыгать на ходу.

– А это кто такие? – десантник больно ткнул пальцем в Буянова и Орочко.

– Мои помощники. Завербованные мною советские офицеры.

– А сейчас куда идете?

– В Смоленск на переформирование, чтобы там внедриться в Красную Армию.

– В Смоленск? – сделав ударение на букве «о», переспросил десантник.

– В Смоленск, Смоленск, – повторил Елисеев с ударением на той же букве.

Десантник не торопился с допросом. Чувствуя себя хозяином положения, продолжил.

– Господин офицер, ты утверждаешь, что жил в Берлине, – десантник перешел на обращение «господин».

– Да, – подтвердил Елисеев.

– Берлин я неплохо знаю. На какой улице жил, только быстро!

В Германии большую часть времени Елисеев прожил в Берлине. Вечерами, гуляя по освещенным рекламами улицам, заходил в магазины, подолгу останавливался возле встречавшихся памятников, каких было немало в городе и неплохо изучил город. Жил в центре в гостинице Савойя на улице Карл Маркс штат. Гостиница была, он не забыл, под номером 34. Рядом с ней большой жилой дом, который должен быть под номером 36. Счет номеров шел от площади «Гамбургской».

– Улица Карл Маркс штат, 36, – без запинки ответил он.

Десантник промолчал на это, обдумывая очередной вопрос.

– А чем еще можешь доказать, что ты немецкий офицер, а не советский шпион?

В памяти лихорадочно возник один эпизод. В Берлине он купил часы, которые на другой день поломались. Когда пришел с ними к хозяину магазина, тот долго перед ним извинялся, очень просил никому не рассказывать об этом неприятном для него случае. Часы были дорогие в корпусе из нержавеющей стали, которая входила в моду и вытеснила золото. Других часов той же марки в магазине не оказалось. Хозяин попросил оставить купленные часы, а утром в магазине будут новые. Прощаясь, дал ему свою визитную карточку, на которой было написано Вильгельм Лонге. И вот теперь этой фамилией он решил воспользоваться.

Он протянул руку с надетыми на ней часами.

– «Лонжин». Купил их в часовом одноэтажном магазине недалеко от ресторана Берлин. Хозяином этого магазина был Вильгельм Лонге, с которым я хорошо знаком.

Нервы, внимание, все было напряжено до предела. Еще вопрос и он мог сорваться, выдать себя.

– Сколько вас было? – продолжил допрос десантник.

Они бы их давно прикончили, как и тех двоих, если бы не немецкий офицер. Из-за этого произошла задержка.

– Трое, – ответил Елисеев и показал рукой на Буянова и Орочко.

– А тот, которого мы взяли в кустах за вокзалом, утверждал, что был с вами, – опроверг ответ десантник. – Направление у него было также на Брест.

– Я его в эшелоне не видел. Многие получили направление на Брест. Мы шли втроем. Когда мы пришли сюда, он был здесь, сидел с нами, а потом ушел. На станции я пытался завербовать его. Поняв, что война закончится молниеносной победой Германии, он согласился.

– А он сказал, что был с вами. Направление у него тоже в Брест.

– Совпадение. Многие получили направление в Брест.

– Как немецкий официр, ты пойдешь с нами, – проговорил десантник.

Создалось сложнейшее положение. Согласиться или отказаться, сославшись на приказ? Как это воспримут десантники? Надо было выиграть время и убедить десантников в достоверности сказанного им.

– Завербованные тоже пойдут с нами?

– Нет. Мы их расстреляем, – холодно ответил десантник. – И расстреляешь их ты.

Это была еще одна очередная проверка.

– Они недовольны советской властью и готовы воевать на стороне великой Германии, – пояснил Василий.

– Великая Германия обойдется и без них. Она победит и без перебежчиков, – грубо отрезал десантник.

Видно было, что десантники заторопились. Они не могли решить, что им делать, как поступить с этими двумя. Отойдя в сторону, оставили одного у двери. Говорили между собой громко, не скрывая намерений. Елисеев прислушался.

– Всех надо расстрелять. Это советские командиры, – настаивала женщина. Опьяненная кровью, она жаждала новой. Какую среди них она играла роль? Насколько решающим было ее мнение?

Десантник, который допрашивал, не был так категоричен. Он склонен был поверить. Трудно было представить, чем все это могло закончиться? Надежда на то, что им удастся вырваться, таяла, как догорающая стеариновая свеча.

Женщина продолжала настаивать на своем. Доказывала громко. Но среди них не было единодушия.

– Какие у тебя есть еще доказательства, что ты немецкий офицер? – задала вопрос женщина.

– Сорочка, сшитая немецкой швейной фирмой, – ответил Елисеев, вспомнив о том, что на нем одета сорочка, купленная в Берлине.

Нагнув голову, он приблизился к охранявшему их десантнику, отогнул ворот рубашки левой рукой, где была пришита этикетка. Это была ошибка, которую не допустит кадровый разведчик, за которого он выдавал себя. В чужой стране разведчик не оденет одежду своей страны, тем более с этикеткой. Но эта ошибка, как оказалась, спасла им жизнь.