1940-Счастливый год Сталина - [22]

Затем Риббентроп и сопровождавшие его лица с восторгом рас­сказали о небольшом празднике, «который Сталин устроил после подписания этого соглашения. "Как добрый отец семейства" он лично проявлял заботу о своих гостях... Сталин первым предложил выпить за здоровье Гитлера со словами: "Я знаю, как сильно народ Германии любит своего фюрера. Поэтому я хотел бы выпить за его здоровье!" ...Мы отбыли в Берлин в час дня 24 августа, проведя в Москве лишь 24 часа»[96].

Отныне не нацистская Германия, а «плутократическая» Англия и «космополитическая» Франция считались поджигателями войны. В конце декабря 1939 г. Коминтерн принял «Политическую платфор­му КП Германии»[97]. Находившийся в эмиграции в Москве Вальтер Ульбрихт опубликовал в газете «Welt.» от 9 февраля 1940 г. статью, в которой использовал тезис Сталина о глубокой дружбе. Естествен­но, он не преминул в агрессивном тоне продолжить полемику против верхушки социал-демократии, назвав ее «социал-фашистами». При этом он руководствова лея названной «Политической платформой». «Борьба немецких рабочих против агентов ашлийского империализ­ма, против клики Тиссена и ее друзей среди социал-демократичеких и католических вождей в Германии никоим образом не означает блокирования с национал-социалистским режимом и примирения с порабощением Австрии и Чехословакии. Напротив, именно эта по­зиция требует усиления борьбы против всяких империалистических устремлений со стороны господствующих ь Германии кругов» Со своей стороны, германские социал-демократы во многих заявлениях резко осудили германо-советский пакт, разделив военные цели Ан­глии и Франции[98].

БОЛЬШОЙ 11 В О Г

аэнооб1 аэлых

ЕЛ0'|| "Ы" УКРАШЕНИЙ

• «fr»»* »"

ВСЕВОЗМОЖНЫЕ ИГРЫ И ИГРУШ'И

ДЛИ ПОДАРКОВ Jtf 1ИИ КU 00JMU01 •

OrtUWIEKH У**«Ш1НИ» ПГОА**»'СК

Рис 14 Огонек. 20 ноября 1940 № 32 3-я стр. обложки

Изменение политической ориентации Сталина непосредствен­ным образом повлияло на духоьную атмосферу и культурную жизнь в Советском Союзе. Главреперткому Комитета по делам искусств при Совете народных комиссаров СССР — ГУРК — было вменено в обязанность кон гролировать весь театральный репертуар, естествен­но, это касалось также посгановок антифашистской направленности. «Политически нежелательными» считались спектакли, кинофильмы и оперы, которые затрагивали гему возможной войны против Герма­нии, такие, как драма Ф. Вольфа «Матросы из Каттаро» или фильм «Щорс». Из планов кинопроката исчезли фильмы «Профессор Мам- лок» и «Семья Оппенгейм». Всего в 1940 г. было проверено 13 220 наименований художественных произведений и запрещено 4200.

Предложение о производстве фильма об одном из легендарных комдивов времен Гражданской войны Николае Щорсе инициировал во время награждения орденом Ленина кинорежиссера Александра Петровича Довженко сам Сталин. Это было еще в 1935 г.[99] То, что анархически настроенный, «настоящий герой» Щорс когда-то был убит по указанию политуправления 12-й армии, портило картину. Но главное было то, что Сталин относил этого «украинского Чапаева» к «военачальникам нового типа» и увековечил память о нем в своем «Кратком курсе»[100].

Через четыре года съемок и изнурительных споров, прежде всего с начальником Главного управления кинопромышленности товарищем Б. 3. Шумяцким[101], фильм, наконец, был готов. После празднования нового 1937 г. у Сталина Шумяцкий был арестован и расстрелян.

«Поддержка Сталиным фильма "Чапаев" и его идея фильма о Щорсе пришлась на ту пору, когда фигуры первого плана, занимав­шие высокие посты в современной армии, такие, как Егоров, как Ту­хачевский или Уборевич... были предназначены к исчезновению из истории гражданской войны — не просто к исчезновению из жизни, а к исчезновению из истории. Троцкий был прямым политическим врагом, и не о нем и его сторонниках в данном случае речь. Но, разу­меется, не случайно, что по идее Сталина делался фильм о Щорсе, а не о таких, как и Щорс, уже ушедших в небытие, но куда более круп­ных, притом политически никак не запятнанных фигурах прошлого, как, скажем, Фрунзе или Гусев»[102].

Даже те произведения, которые были выбраны вслед за высказы­ваниями Сталина на XVIII съезде ВКП(б) в марте 1939 г., не устояли под бдительным оком цензоров. Актуальный в то время тезис, что Со­ветский Союз не боится угроз со стороны агрессоров и готов ответить «двойным ударом на удар поджигателей войны, пытающихся нару­шить неприкосновенность советских границ»[103], больше не распро­странялся ввиду возможных «недоразумений» в Германии. Анало­гичные указания получил также Георгий Димитров для Коминтерна, а также немецкая секция Союза писателей СССР. В 1940 г. изменил свой профиль журнал «Иностранная литература».

Сергею Эйзенштейну была предложена постановка оперы Рихар­да Вагнера «Валькирия». 21 ноября 1940 г. состоялась ее премьера в Большом театре. Вернувшийся 29 июля 1940 г. из Франции в СССР Илья Эренбург неожиданно получил предложение написать серию разоблачительных статей о «французских предателях». Для остав­шихся во Франции «гитлеровская сумасбродная идея» тысячелет­него рейха, похоже, становилась реальностью. Трагедия, произошед­шая во Франции в июне 1940 г., оставила судьбоносный след в жизни многих бежавших на Запад эмигрантов.