1940-Счастливый год Сталина - [14]

С 1934 г. по 1936 г. 22 тыс. военнослужащих были уволены из во­оруженных сил как непригодные к военной службе или политически неблагонадежные — докладывал в 1938 г. Климент Ефремович Во­рошилов. В июне 1937 г. был арестован каждый четвертый член Во­енного совета. Но этого Сталину было, видимо, недостаточно. Воро­шилов знал: «Дружба со Сталиным и запатентованный большевизм не являлись достаточными гарантиями сохранения власти»[67]. Поэто­му Ворошилов предпочел действовать на опережение и потребовал представления ему регулярных и добросовестных докладов о «еще не разоблаченных контрреволюционерах» в армии. Согласно сообщени­ям Ворошилова на заседании Военного совета при народном комис­саре обороны СССР в 1938 г., в период с 1936 г. по 1938 г. были казне- *

ны до 600 военачальников. 91 % офицерского корпуса был затронут чистками. Состав «обновленного» Военного совета, заседавшего с 21 до 29 ноября 1938 г. в Москве, говорит сам за себя. Из 108 членов «старого» Совета в совещаниях принимали участие только 10 чело­век[68].

Авиаконструктор Яковлев, назначенный в январе 1940 г. Стали­ным заместителем наркома авиационной промышленности, вспо­минал:

«И в кабинете Сталин опять сказал:

Может быть, так и надо... Кто его знает?.. А потом несколько раз повторил:

Людей нет, кому поручишь... Людей не хватает...

Когда Сталин заговорил о людях, Дементьев шепнул мне:

Давай попросим за Баландина.

Я кивнул ему, и мы воспользовались паузой в разговоре.

Товарищ Сталин, вот уже больше месяца как арестован наш замнаркома по двигателям Баландин. Мы не знаем, за что он сидит, но не представляем себе, чтобы он был врагом. Он нужен в наркома­те, — руководство двигателестроением очень ослаблено. Просим Вас рассмотреть это дело.

Да, сидит уже дней сорок, а никаких показаний не дает. Может быть, за ним и нет ничего... Очень возможно... И так бывает... — от­ветил Сталин.

На другой день Василий Петрович Баландин, осунувшийся, остриженный наголо, уже занял свой кабинет в наркомате и продол­жал работу, как будто с ним ничего и не случилось.

А через несколько дней Сталин спросил:

Ну, как Баландин?

Работает, товарищ Сталин, как ни в чем не бывало.

Да, зря посадили.

По-видимому, Сталин прочел в моем взгляде недоумение — как же можно сажать в тюрьму невинных людей?! — и без всяких рас­спросов с моей стороны сказал:

Да, вот так и бывает. Толковый человек, хорошо работает, ему завидуют, под него подкапываются. А если он к тому же человек сме­лый, говорит то, что думает, — вызывает недовольство и привлека­ет к себе внимание подозрительных чекистов, которые сами дела не знают, но охотно пользуются всякими слухами и сплетнями... Ежов мерзавец! Разложившийся человек. Звонишь к нему в наркомат — го­ворят: уехал в ЦК. Звонишь в ЦК — говорят: уехал на работу. По­сылаешь к нему на дом — оказывается, лежит на кровати мертвецки пьяный. Многих невинных погубил. Мы его за это расстреляли»[69].

Каким же образом польские военнослужащие попали в 1940 г. в советские лагеря для военнопленных? Осенью 1939 г. большая часть вооруженных сил Польской Республики отошла под натиском гитле­ровских войск на восток, но продвигавшиеся на запад части Красной армии взяли их в плен, хотя 25 июля 1932 г. с Польшей был заключен Договор о ненападении, продленный 5 мая 1934 г.

Из числа взятых в плен поляков была отфильтрована офицерская и чиновничья элита, и уже 5 марта 1940 г. Лаврентий Берия подал Сталину письменное предложение о том, чтобы арестованные — а это были 21 857 (!) человек — «без заслушивания пленных и без выне­сения обвинительного приговора... были приговорены к высшей мере наказания: расстрелу»[70]. В тот же день принимается соответствую­щее решение Политбюро: на документе, увидевшем свет только в се­редине 1990-х гг., стоят подписи Иосифа Сталина, Климента Воро­шилова, Вячеслава Молотова и Анастаса Микояна; Михаил Калинин и Лазарь Каганович выразали свое согласие с этим решением задним числом[71].

В Катынском лесу (в верховье Днепра) в апреле и мае 1940 г. произошло непостижимое: по приказу специальной тройки НКВД СССР были расстреляны десятки тысяч пленных государства, с ко­торым даже не велась война.

До начала главной акции палачи 1-го специального отдела НКВД орудовали в других тюрьмах, где содержались польские офицеры. Среди командированных на работу в город Калинин (ныне — Тверь) трех офицеров находился, в частности, начальник комендатуры НКВД капитан В. Блохин. Этот капитан еще в начале 1940 г. расстре­лял Кольцова, Мейерхольда и Бабеля.

В багаже этих «специалистов» находился чемодан с немецкими пистолетами «вальтер», потому что советские ТТ-33 при длительной эксплуатации теряли надежность. Приступая к работе, этот убийца и его подельники надевали коричневые кожаные фартуки, кожаные кепки и высокие, выше локтя, кожаные перчатки.

ны до 600 военачальников. 91 % офицерского корпуса был затронут чистками. Состав «обновленного» Военного совета, заседавшего с 21 до 29 ноября 1938 г. в Москве, говорит сам за себя. Из 108 членов «старого» Совета в совещаниях принимали участие только 10 чело­век[72].