1939: последние недели мира. - [42]

Затея была связана с именем Геринга. По сей день на Западе бытует версия, согласно которой он якобы был «против войны». Войны против кого? Этого буржуазные авторы стараются не уточнять. Летом 1939 г., когда тень войны уже надвигалась на Европу, Геринг, как пишет один из его английских биографов в опубликованной в 1974 г. книге, «отчаянно отыскивал какой-либо путь для того, чтобы переиграть Риббентропа, стремившегося к войне с Англией». Тучный рейхсмаршал даже разработал свою «стратегию сдерживания». Кого? Это тоже не уточняется. Обратимся, однако, к фактам.

В соответствии с этой «стратегией» Боденшатц, адъютант Геринга, установил тесный контакт с французским военно-воздушным атташе в Берлине полковником Стэленом. Отношения вскоре приобрели столь «близкий» и «доверительный» характер, что Боденшатц, к немалому удивлению Стэлена, нередко сообщал ему «сверхсекретную» информацию, касавшуюся военных планов рейха. Лейтмотивом речей «откровенного» адъютанта было утверждение, что на западе Германия останется в обороне и все свои силы сосредоточит против Польши, на востоке. Боденшатц не скупился на комплименты в адрес премьера Даладье и заверял, что рейх намерен жить с Францией в доброй дружбе. «Нашей целью, – говорил он, – была и остается Юго-Восточная Европа, которая является естественной сферой нашей экономической экспансии». При этом он не упускал возможности добавить: если Франция и Англия попытаются воспрепятствовать действиям Германии на востоке, то на них обрушится устрашающий удар германской авиации. Что касается Франции, то ее запугивали еще и угрозой создания «третьего фронта» – на Пиринеях в результате нападения франкистской Испании.

Для большей убедительности подобных «откровений» гитлеровцы организовали летом 1939 г. военную игру. Отрабатывался вариант: война «возникла» между рейхом и Польшей; Англия и Франция выступили ей на помощь; Люксембург, Венгрия и Италия заняли позицию дружественного нейтралитета в отношении Германии; Голландия и Бельгия заявили о нейтралитете. Главные действия развернулись на востоке. «На западном фронте, – так описывает эту игру Стэлен в своих мемуарах, – германское командование приняло решение занять на суше оборонительную позицию и одновременно предпринять наступательные операции против Франции и Англии своими воздушными силами». Намек был прозрачным: не мешайте нам разгромить Польшу, и мы вас не тронем!

Любопытная деталь. 6 мая Риббентроп в беседе с Чиано в Милане лишь обсуждал вопрос о желательности и возможных путях достижения разрядки во взаимоотношениях между Германией и СССР. А за несколько дней до этого, 30 апреля, Боденшатц (обозначенный в сообщении Кулондра в Париж как некий господин «X») по поручению Геринга заявил Стэлену: если Англия и Франция не сочтут обоснованными требования рейха к Польше, то он будет вынужден «договориться с русскими». 29 мая аналогичная «утечка информации» произошла в отношении Польши.

Итак, картина проясняется. Геринг был против войны в том смысле, чтобы западные державы не оказывали помощи, обещанной Польше. Его концепция «сдерживания» имела в виду не противодействие агрессивным планам Гитлера, а, наоборот, ставила целью «сдержать» Англию и Францию от заключения договора с Советским Союзом и тем самым изолировать Польшу. О том, что после ее разгрома наступит очередь западных держав, Боденшатц в своих откровенных излияниях, разумеется, не говорил французскому собеседнику. Что касается намеков в отношении СССР, то делались они гитлеровской дипломатией с целью помешать заключению западными державами договора с ним.

Настойчивые предложения Англии вступить в переговоры с рейхом породили у гитлеровцев желание, поморочив голову, использовать антисоветские настроения ее правящих кругов для изоляции Польши.

Главная роль в затеянном спектакле отводилась Герингу. Он должен был выдать себя за человека, стремящегося «во что бы то ни стало» избежать англо-германского конфликта и обсудить возникшие в отношениях между двумя странами вопросы «в спокойной обстановке». Разумеется, все это должно делаться с соблюдением абсолютной секретности.

Для осуществления интриги потребовалась какая-то нейтральная фигура, которая могла бы стать тайным посредником при подготовке переговоров между Лондоном и Берлином. Геринг нашел такую дипломатическую «куклу» в лице хорошо знакомого ему шведского промышленника Биргера Далеруса, имевшего собственность в Германии и лично заинтересованного в том, чтобы его капиталы не только не пострадали от войны, но, наоборот, приносили прибыль. Кроме того, он был женат на немке, что тоже сыграло свою роль.

Еще в первых числах июля Далерус прибыл в Лондон, где имел обширные контакты в деловом мире, а также с лицами, связанными с Форин оффисом. Он поделился с друзьями сфабрикованной в Берлине легендой о Геринге и утверждал, что рейхсмаршал сможет «повлиять» на Гитлера, если получит возможность составить «ясное представление» о позиции Англии. С этой целью Далерус предложил организовать негласную встречу Геринга с группой английских деятелей.

Запись беседы была доставлена в Форин оффис, и Галифакс немедленно ухватился за новую возможность, как он рассчитывал, договориться с рейхом. Английская сторона заявила о своем согласии на неофициальную встречу с Герингом. Далерус срочно направился в Берлин, а за ним, «соблюдая дистанцию», британские промышленники поспешили в Копенгаген. Получив там от Далеруса сигнал по телефону, они тоже прибыли в Берлин и разместились в отеле «Эспланада».