1923 - [61]

— Держи бумажку, Лёша.

— А, Коля, привет. Давно приехал? Что за листик?

— Заверения, что ребята которые на нас напали в Берлине работают на армию.

Алексей потер глаза. Потом посмотрел на бумажку.

— Это серьёзно. Блин. И неприятно – это факт. Поехали к Ксенофонтову.

— Сейчас, я только с Аршиновым переговорю.

— А его нет. Бегает как заводной по больницам, ищет твоего Василия. Приедет к вечеру. Так что поехали

— Подожди, а что у тебя по письму из Москвы в Берлин?

— По линии Наркомвнешторга нет ничего. А в армию лезть не разрешают. Скорее всего, оно по армейской линии и пошло.

Ксенофонтов послушал Николая, а потом вышел. Через пару минут в комнату вошёл незнакомый молодой парень и пригласил пройти. Через три двери был кабинет Сталина. Товарищ Сталин был такой, каким его показывают в фильмах, только значительно моложе. И глаза добрые-добрые.

— Здравствуйте, товарищ Николай, — с ощутимым акцентом сказал он. — Мы наслышаны о ваших успехах. Впрочем товарищ Сергей тоже хорошо и успешно работал и сильно нам помогал. Я надеюсь на такое же плодотворное сотрудничество. Расскажите пожалуйста о результатах вашей поездки.

Николай вкратце повторил общие выводы расследования.

— Значит, вы считаете, что это может быть согласованная операция военной разведки товарища Троцкого?

— Судя по небольшой сумме кражи можно подозревать и деятельность одиночек. Но для того, чтобы решиться на наше физическое уничтожение, необходима санкция сверху. Или из Москвы, или из верхушки резидентуры в Берлине.

— Иван, — обратился Сталин к Ксенофонтову. Ты сможешь доказать причастность Эйсмонта к этой операции?

— Нет. У нас только показания Френкеля, а они не будут приниматься в расчёт. Начнётся расследование и в конце концов дело сведут на пару технических работников, которые сговорились за спиной у руководства.

— А вы, Николай, сможете доказать участие военных в этом деле?

— Нет. Я бы на их месте всё отрицал, на худой конец сказал, что перепутали машины. А ссылка на немецкие документы только ухудшит дело.

Сталин задумчиво вертел в руках карандашик. Было видно, что аргументацию он воспринимает и внутренне соглашается. Более того, скорее всего, это он всё давно продумал, а слова присутствующих просто подтверждают его мысли.

— Значит, мы находимся в положении умной собаки – всё понимаем, но высказать не можем? Тогда мы не будем дразнить гусей. Я думаю, господин Френкель будет являться организатором этой провокации. Его надо будет убедить в этом и передать в руки ОГПУ. Собственно, это их дело. Бандитов, убивших нашего сотрудника – уже наказали. Кражу денег предотвратили. Что остаётся?

— Остается раздать награды, Иосиф Виссарионович, — сказал Ксенофонтов.

— Ну, товарищ Сушин – наш опытный работник. И этот случай – не первый, когда Орготделу и Управлению делами приходится заниматься несвойственными для них функциями. Я считаю, что надо создать при Управлении новый отдел, назовём его Особым отделом. Иван, приготовь бумаги на Секретариат. Во главе надо поставить Алексея, а его замом – этого бывшего полицейского, — Сталин глянул в бумажку, — Степана Терентьевича Аршинова. Он умеет хорошо искать и допрашивать. А Алексей будет учиться и решать организационные вопросы. Как, Иван, отдашь сотрудника?

Ксенофонтов кивнул, а Сталин повернулся к Николаю.

— А вы, товарищ Николай, какой награды ожидаете. Вы нам очень помогли и вправе рассчитывать на наши ответные услуги.

Неожиданно, молчаливо сидящий Алексей, сказал.

— Пока Николай думает, у меня вопрос есть. Не нравятся мне эти ребята. Уж больно они шустрые. Я не за себя боюсь, я боюсь, что крупная стрельба возникнет.

— Мы вчера удалили товарища Эйсмонта из Москвы. Товарищ Эйсмонт поехал на Кавказ руководить хозяйством. Там у него не будет времени лезть во внешнюю политику страны. Мне кажется, что те круги, которые задумали осуществить эту комбинацию, прекрасно поняли наш намёк, и вряд ли они пойдут на обострение.

Все последние пять минут Коля думал о том, что попросить. Мыслей особо не было. В голове вертелся старый рассказ, как однажды Фадеев, Тихонов и Соболев были у Сталина, и тот обратился к ним с подобным вопросом. Соболев попросил машину – ему дали машину. Тихонов – дачу – ему дали дачу. А Фадеев попросил «Вопросы ленинизма» с автографом вождя. Ему дали «Вопросы ленинизма», а заодно новую квартиру, машину и дачу. Поэтому Коля решил, что скромность всегда украшает.

— Помощь в решении оперативных вопросов разве что. А так как в Греции, всё есть.

— Это естественно и в рамках нашей договорённости с Сергеем. Вы помогаете нам, а мы вам. А у вас лично есть просьбы.

— Товарищ Сталин, — решился Николай. — Я сейчас ищу одного человека. По моим данным он находится в Спецотделе у Бокия. Это археолог, который должен дать возможность найти могилу Чингисхана. Мы с Сергеем давно планировали эту экспедицию. Если есть возможность, помогите.

— У товарища Сергея всегда были сложные задачи. Но я подозреваю, что с легкими он справлялся сам. Мы попросим главу нового Особого отдела помочь вам. А если у вас не получится, и потребуется наше вмешательство, мы позвоним Феликсу Эдмундовичу и ваш археолог будет освобождён. Но мне почему-то кажется, что вы вполне справитесь сами.