1923 - [59]

Фриц яростно закивал соглашаясь.

— Но, если представители разных клик, которые воюют сейчас на равнинах Поднебесной, обратились бы в Москву, да ещё подучив соответствующую фразеологию – я думаю, успех был бы несомненно.

Алексей в торгпредстве мучился над описью. Бумаг было много и служить бы тому как медному котелку, но тут появился Николай.

— Вот и всё, — он дал Сушину письмо за подписью Стомонякова.

Пока они ехали, Коля внимательно его изучил. Там стояли две френкелевские фирмы, общим итогом на 500 000 золотых марок. Сколько это будет в знакомой валюте, он не знал, но подозревал, что много.

— Я думаю, сказал Сушин, что ничего мы не найдём. Стомонякову никто ничего не посылал – по крайней мере документов нет. Или, если и были, то их вынули. Кто-то в торгпредстве явно в деле. На худой конец, могли просто подделать подпись. Это надо трясти всех, причастных к кредитной истории. А кто носил немцам это письмо?

— Судя по записке, пришло в канцелярию.

— Да, главное и по тексту ничего не поймешь. «В ответ на ваш… сообщаем вам согласованный список фирм…»

— Ладно, Лёша. Бери письма и лети в Москву. Может быть там найдёшь концы. Я заказал тебе место на утренний рейс. Если у тебя нет дел, поехали, я отвезу тебя к аэропорту, чтобы ночью не мотаться. Если в посольстве живет участник этой конспирации, то ты в опасности.

Сушин достал пистолет из портфеля и переложил его в карман пиджака. Потом решительно сгрёб все бумаги в кучу.

— Пожалуй, ты прав. Я предам письмо Ксенофонтовичу, пусть он ищет концы. Поехали.

Они зашли к торгпреду, но того не было на месте. Оставив записку, они пошли к машине.

Сушин первый почувствовал неладное. Наверное, за рубежом он каждую секунду ждал белогвардейской провокации. Поэтому на липы и прохожих смотрел настороженно.

— За нами хвост, — сказал он негромко. — Уже давно едет.

Николай толкнул Надежду, чтобы та перевела. Сидящий впереди господин кивнул и стал копаться в бардачке, потом достал свой внушительный маузер и стал приделывать к нему деревянную кобуру. В итоге получилось что-то вроде автомата. Сушин тоже достал пистолет. В итоге один шофёр остался сидеть невооружённым, да и то, наверное, что обе руки были заняты рулевым колесом.

Внезапно охранник стал что-то быстро говорить.

— Салон бронирован. Стенки кресел тоже бронированы. Поэтому он просит всех оставаться на заднем ряду – там они будут в безопасности. Если что-то произойдёт, то можно стрелять из-за дверей – они тоже бронированные.

— Не учи отца любиться, — сказал горячо Сушин. Видно было, что ожидание схватки возбуждает его.

— Слушай, подруга. Ты только никуда не лезь, — Николай положил руку на Надькину кисть. Она держала свой наган, не очень умело, но решительно. — Вот если мужики не справятся, то мы тогда вступим в дело.

Машины вышли на какую-то широкую улицу, и тут-то преследователи решили начать. Взревев мотором они стали обгонять медленно идущий тяжёлый «опель», вырвавшись вперед, и проехав метров пятьдесят, резко развернулись поперёк дороги. Из дверей стали выскакивать люди, которые открыли по «опелю» огонь из пистолетов. Их было четверо – двое стояли впереди стреляли подняв оружие обеими руками, двое облокотились на капот. Пули с противным звоном стали бить о металл и глухими щелчками о стекло. Оно мутнело в точках попадания, но держалось. Шофёр затормозил, и они, вместе с охранником, тут же открыли дверцы и прыгнули на землю. Пригибаясь за ними, они стали стрелять короткими очередями по два-три патрона. Один из противников упал, два других пригнулись, но продолжили огонь. Сушин тоже прыгнул из машины, повторив отработанный манёвр охраны.

Наверное, если бы не было брони, шансы может быть и были бы равны. Но так у команды «опеля» было неоспоримое преимущество. Нападающие это поняли, но было слишком поздно. Пуля попала их шофёру в голову, и он, взмахнув руками, повалился на пробитый капот своей машины. Минуты через две всё было кончено.

Стрельба закончилась и случайные свидетели этого боя стали постепенно подтягиваться к месту происшествия. Охранник встал из-за дверцы и пошёл смотреть на убитых. Подошедшим прохожим он стал что-то показывать и говорить в приказном тоне. Люди стали суетиться, кто-то куда-то побежал. Попросив не выходить из машины, шофёр вышел ему помогать. В итоге, всё сообразовалось в рамках знаменитого немецкого порядка. Приехала полиция, поговорила с охранником и махнула рукой – проезжайте. Объехав пробитый пулями автомобиль, они поехали дальше в аэропорт.

— Доложи, Лёша, Ксенофонтовичу, какие решительные люди у нас в посольстве работают. Так что концы в Москве можно и не искать. Судя по тому, что тебя пытались грохнуть здесь, из Москвы ничего не приходило. Это дело рук местных товарищей.

— Нет, а какой автомобиль у нас хороший. Я поговорю, надо пару таких закупить для вождей.

Внезапно шофёр стал яростно ругаться.

— Чего это он, спросил Николай.

— Ему плохо видно, стекло побито пулями. Глаза болят.

— Лады, — сказал Николай, не вслушиваясь в разговор Сушина про чудо-машину. — Я думаю, это будет без проблем. Я поговорю, и ты всё купишь, тем более, торгпред – это теперь твой лучший друг. В общем так. Ты в Москву, мы с Надеждой в Швейцарию. Я там концы кой-какие поищу, и сразу обратно в Россию.