1918: Очерки истории русской Гражданской войны - [102]
Белый фронт проходил в 150–180 км от Уфы и Оренбурга и подходил на 80 км к Перми. Затем, объединенные под командой атамана Дутова фронтом на юг (оренбуржцы) и на запад (уральцы), дрались казаки (всего до 15 тыс.) с 4-й и Туркестанской армиями красных (около 30 тыс.).
Особенно тяжелым, следовательно, было по-прежнему положение казачьих фронтов. Нажим красных на Уфимском направлении определенно, вследствие начавшейся переброски сил, ослабел. У Перми инициатива перешла определенно на сторону белых. Все же общее положение белого Восточного фронта нельзя признать благополучным.
Предоставив казачий фронт собственным силам и перенеся центр тяжести на второстепенное Пермское направление, белое командование Восточного фронта постепенно теряло одну за другой те позиции, которые были захвачены летом 1918 г. Войска важнейшего, Самарского направления определенно теряли боеспособность, и захват красными Уфы становился лишь вопросом времени. За три осенних месяца белый Восточный фронт, потеряв Волгу, откатывался к Уралу. От угрозы Москве он переходил к обороне Урала. Весь успех весеннего выступления чехов и летних побед на Волге был сведен на нет. Приписывать это только красному командованию, однако, не приходится. Истинной причиной этого было полное неумение белого Восточного фронта использовать те возможности, которые ему дало выступление чехов в минуту полной дезорганизации и растерянности красных. «От болтовни погибла Россия», – сказал в феврале донской атаман Каледин. Так же осенью 1918 г. «проговорили» Поволжский фронт и белое командование, и все бесчисленные белые правительства на востоке России.
На севере после высадки английского десанта в Архангельске 3 августа в течение месяца продержалось социалистическое Верховное управление Северной областью. Просуществовало оно, однако, лишь месяц. 6 сентября командующий русскими вооруженными силами на побережье Белого моря капитан 2-го ранга Чаплин это правительство арестовал и отправил на Соловецкие острова. Хотя и освобожденное через три дня, оно было, однако, с начала октября заменено несоциалистическим Временным правительством Северной области, но во главе его по-прежнему остался тот же народный социалист Чайковский. Командование же русскими вооруженными силами от капитана 2-го ранга Чаплина перешло к Генерального штаба полковнику Дурову (с 14 сентября).
Все эти события, оказывали, однако, лишь очень ограниченное влияние на общий ход событий на Северном фронте.
Уже с конца июля в Архангельск переехали послы держав Согласия, а со времени десанта фактически власть целиком сосредоточилась в руках английского военного командования, обладавшего вооруженной силой. С осени генерала Пуля в Архангельске сменил генерал Айронсайд, который и стал фактическим распорядителем судеб нашего севера.
Сменивший в середине ноября во главе русских вооруженных сил полковника Дурова генерал Марушевский так описывает генерала Айронсайда: «Полным хозяином всех этих сил (т. е. вооруженных сил) был генерал Айронсайд и его штаб, который представлял собою довольно интересное зрелище. Начальником штаба был неопытный лейтенант, из солдат, известный своей блестящей храбростью. Этот человек даже плохо разбирал карту. …Айронсайду в это время не было еще и сорока лет… Он начал свою военную карьеру мальчиком 14 лет, сбежав, если не ошибаюсь, из какого-то пансиона и вступив волонтером в один из полков, стоявших в Африке… Еще совсем недавно на Западном фронте Айронсайд командовал просто батареей. Его, говорят, исключительная солдатская храбрость быстро сделала из него начальника пехотной дивизии, в чине полковника, а затем он был временно сделан по обычаям английской армии генералом и назначен на север»[390].
Силы интервентов составляли к концу 1918 г. 23 тыс., из коих 10 тыс. прикрывали Мурманск, а 13 тыс. – Архангельск[391]. Из этого числа 13 тыс., т. е. несколько более половины, составляли англичане.
Русские силы же были еще в совершенно зачаточном состоянии и не превышали 7 тыс. (из коих 4 тыс. на Мурмане и 3 тыс. в Архангельске). В частности, в Архангельске эти русские формирования к тому же были еще и совершенно небоеспособны. Генерал Марушевский при вступлении своем в командование (19 ноября 1918 г.) застал в Архангельске лишь следующие русские формирования:
«а) закончивший мобилизацию батальон 4-ротного состава. При нем кадры для развертывания второго батальона. Батальон этот находился в состоянии явного разложения и в полной связи с большевиствующими командами матросов в соседних флотских казармах в Соломбале;
б) только что прибывшая из Англии рота (100 человек), набранная из военнопленных, интернированных в Голландии. Рота представляла собою отличную с виду часть, щегольски одетую и вооруженную;
в) 2 взвода саперной роты, формируемой в предместье Маймакса;
г) >1/>2 эскадрона конницы, еще не обученного;
д) автомобильная рота, вернее, небольшая команда для обслуживания нескольких набранных машин;
