1917–1920. Огненные годы Русского Севера - [26]
Почему союзники смогли собрать для высадки, имеющей решающее значение в открытии Восточного фронта, всего только 1400 второстепенных войск? Все военные представители союзников в России считали, что для занятия Москвы и соединения с чехами десант должен был быть осуществлен значительными силами. Была даже выработана формула: «Поддержка, которую мы получим от русских, будет прямо пропорциональна числу присланных нами войск»[116]. Офицеры союзников считали, что даже 30 000 солдат было бы достаточно для соединения с чехами. Основную роль союзники отводили американцам. Нуланс писал: «Американцы, бесспорно, были в состоянии обеспечить это пополнение <…>. На самом же деле численность солдат не только не была увеличена, но и своевременно не были предоставлены даже обещанные подкрепления»[117]. Он обвинял всех, кроме французов, на плечи которых легла основная тяжесть боев на Западном фронте. Видимо, главная причина этого заключалась в уверенности большинства лидеров союзных стран в неспособности большевиков, вчера так блистательно разложивших старую армию, сегодня создать новую. Они до конца не отдавали себе отчета в страшной опасности большевизма для их собственных стран. Большую роль в столь странном решении, как отправка 1400 солдат в атаку на Советскую Россию и Германию, сыграло и то, что союзники, мягко говоря, не очень хорошо познакомились с географическими и погодными условиями края. Фрезер описывала архангельскую осень 1918 г.: «В конце августа погода быстро ухудшалась. Дождь хлестал потоками с обложенных тучами небес, и холодный восточный ветер дул из Сибири. В верховьях Двины, в лесах и деревнях шли бои в самых ужасных условиях, потому что поздней осенью все окрестности превращались в гиблое болото, делая почти невозможным подвоз провианта. В это время года даже самые выносливые крестьяне стараются не ходить по мокрым пустошам и предпочитают переждать, пока морозы не скуют землю. А бои с переменным успехом все продолжались, солдаты воевали по колено в грязи, воевали и умирали в чужой для них стране»[118]. Союзники быстро убедились, что оказались в необжитом крае, трудности жизни и ведения войны в котором они не могли себе даже представить. В середине августа Нуланс шлет в Париж письма, в которых не осталось и следа от радостных настроений его первых посланий.
4. Деятельность нового правительства
В то время как на улицах Архангельска вылавливали комиссаров и красноармейцев, в 12 часов дня в здании присутственных мест собралось несколько человек, в основном молодого возраста (за исключение двух), которые сформировали новый орган власти – Верховное управление Северной области (ВУСО). Название было выбрано не случайно. Предполагалось в течение короткого времени освободить Архангельскую, Вологодскую, Олонецкую, Вятскую, Новгородскую губернии, а если повезет, то Ярославскую и Костромскую. Посты в новом правительстве между участниками заседания были распределены заранее, а также заранее были подготовлены основные документы. Председателем ВУСО стал старейший его член 67-летний Чайковский, возглавивший также отдел иностранных дел. Другим известным в России членом ВУСО был 55-летний Александр Исаевич Гуковский, профессиональный юрист, один из лидеров правого крыла ПСР, возглавивший отдел юстиций. Военный отдел был поручен 30-летнему уроженцу Вологды члену ПСР Маслову Сергею Семеновичу, финансовый отдел тоже возглавил правый эсер, 36-летний Мартюшин Григорий Алексеевич, окончивший экстерном гимназию и физико-математический факультет Казанского университета. Отделы продовольствия, промышленности, торговли и путей сообщения были поручены 28-летнему правому эсеру Якову Тимофеевичу Дедусенко. Отдел труда достался сыну витебского исправника 30-летнему правому эсеру Михаилу Александровичу Лихачу, в прошлом эсеровскому боевику, окончившему в эмиграции Мюнхенский университет, участнику Первой мировой войны, прапорщику артиллеристу, а после Февральской революции председателю комитета 12-й армии. Бывший заместитель городского головы Вологды, член ПНС П. Ю. Зубов возглавил отделы внутренних дел, почты и телеграфа и стал секретарем правительства. Принадлежность пяти министров к ПСР сильно раздражала офицерство, торгово-промышленные круги и многих представителей местной интеллигенции. Особенно раздражало офицеров желание членов ВУСО вмешиваться в дело создания армии. Они не могли спокойно смотреть на главу военного отдела Маслова, напоминавшего им своим внешним видом, манерами, речами типичного деятеля революции. Лихачу не могли простить роли, которую он сыграл в развале 12-й армии. Раздражало северян отсутствие в правительстве местных уроженцев и неопытность новых руководителей края, но, как писал С. Н. Городецкий: «Социалистический состав Верховного управления <…> не встречал сочувствия в офицерских кругах и среди государственно-настроенной местной интеллигенции, видевших в нем лишь воспроизведение печальной памяти Временного правительства, положившего начало разложению и гибели русской государственности и доведшей Россию до неслыханной тирании большевистской власти»
