1795 - [99]
— А это как понимать? Вы что, заключили договор с вашими химерами… Сесил называл их галли… галлюцинациями, — припомнил Кардель.
Эмиль отвернулся и не ответил, а Кардель откинулся на спинку скамьи — оба телодвижения как нельзя лучше символизируют лопнувшую или готовую лопнуть струну взаимного доверия.
— Да… — протянул Кардель. — Мне так же мало удается роль вашего заботливого папаши, как и вам — моего. Мир, где я рос, суеверия населили всякой чертовщиной так, что привидения чуть не под кроватью шевелились. Все мое образование — бабкины сказки. Мол, связался с непонятным — тут тебе и конец. Что тут добавить? Глупости, конечно… Но есть еще одно, что я хотел спросить.
— Если хотели — спрашивайте, Жан Мишель.
Кардель уставился на Винге — явно хотел проверить, совпадет ли ответ с выражением лица.
— Петтер Петтерссон.
— Начальник охраны в Прядильном доме? Вы его имеете в виду?
Теперь настала очередь Карделя барабанить пальцами по столешнице.
— Ладно… забудьте.
14
Коляска остановилась у тяжелого подъезда на Корабельной набережной. Здесь, в нише изразцового камина, уже кипел кофейник с горячим шоколадом. Анна Стина посмотрела на огонь — отвыкла, что ощущения, самые незначительные, рождают мысли. Сетон прекрасно это понимал. Придвинул ее кресло поближе к теплу и сел рядом.
Она долго держала чашку в пальцах, стараясь не прикасаться обожженными канатом ладонями. Крепкий, горячий напиток был так прекрасен, что у нее опять навернулись слезы.
— Давай доверять друг другу, Анна Стина. Сначала удовлетвори мое любопытство: ты все время была в городе? Помнишь ли ты что-то про эти месяцы?
Она кивнула:
— Да. Я была здесь, хотя… не совсем. Могла бы быть и в другом месте, мне было все равно.
— Ты была на Кунгсхольмене, когда горел Хорнсбергет?
Анна Стина ответила не сразу. Она так давно молчала, что заикалась и долго подбирала слова.
— Я была на Лонгхольмене… и тут колокола. Звонят и звонят. И зарево… И я… я знала сразу, почему они звонят. Знала, где горит. Майя и Карл… Я побежала туда… но поздно. Зола… осталась только зола.
И разрыдалась. Слезы текли и текли, и она никак не могла их унять.
— А потом?
— Я там долго сидела. Пожарные приехали… некоторые дети постарше спаслись, хотя ожоги у всех. И ноги-руки переломаны — прыгали из окон, с крыши. Я пошла в город. С каждым шагом все медленнее… Думала — а зачем? Сошла с дороги и села на траву. Единственное, что заставляет человека жить, — надежда. А тут… что могло бы сдвинуть меня с места? Голод? Холод? А потом и думать перестала — все равно.
— Кто тебя нашел? Мальчишка?
— Да… никак не хотел оставить в покое. Так и не знаю, чего он хотел, и узнавать не хотела — какая разница? Размочил хлеб в воде, начал совать мне в рот. Легче проглотить, чем отказаться.
— Ты держишь на него зло? Или на меня? На всех, кто пытается тебе помочь?
— А ты как думаешь? Все, что я хотела, — оставьте меня в покое. Пусть приходит смерть, я поцелую ее косу. Так-то она приходит без приглашения… думаю, никто не отказался бы уступить мне место в очереди. Мне все равно.
— Ты слышала, что я тебе говорил по дороге. Тот, кто повинен в смерти твоих детей, жив. А мой жизненный опыт доказывает: потеря надежды и ярость — близнецы…
Анна Стина долго смотрела, как огонь в печи то и дело показывает им язык сквозь печную решетку.
— Ради этого ты все и затеял? Тебе нужно, чтобы я убила Карделя. Ну да… именно я, потому что мне легче к нему подобраться. И не ради мести, а потому, что это нужно тебе.
Сетон вроде бы и не обратил внимания на ее слова.
— Я прав или не прав в своих догадках? Он ведь к тебе приставал?
Она внезапно вспомнила. Гаснущий костер, обожженная ладонь, окровавленный осколок…
— Пытался меня поцеловать.
— А ты не хотела?
— Нет.
— Так что рыцарем без страха и упрека его не назовешь. За детей ты должна была заплатить постелью. Неужели не ясно? Думаю, он и сам не станет отрицать. Говорят, мертвые дети не знают покоя, пока их смерть не отмщена. Бродят, замерзшие, между тем и этим мирами, зажигают маленькие фонарики. Ищут справедливости. Разве ты этого хочешь? Природа требует равновесия. Если ты хочешь его восстановить, готов тебе помочь. Не хочешь — заставлять не буду, да и не могу.
Анна Стина зажмурилась. Ей представились маленькие фигурки с фонариками.
— Да. Хочу.
— Я дам тебе нож и покажу его дверь. Но сначала тебе надо окрепнуть.
15
Над морем громоздились облака не доступной ни кисти художника, ни резцу скульптора лепки, они казались особенно белыми на ярко-голубом фоне. Винге миновал Большую площадь и зашел в квартал Цефей. Глянул на часы на колокольне — все в порядке; на встречу с Исаком Блумом не опоздал, даже пришел заблаговременно. Только сейчас сообразил: несмотря на время в запасе, шел очень быстро — не терпелось спросить Блума о результатах наблюдения за домом на Корабельной набережной.
Странно, но Блум его уже ждет. Только подойдя поближе, он сообразил, что это вовсе не Блум. Человек средних лет, даже пожилой, тяжело опирается на массивную трость.
Незнакомец приподнял шляпу, обнажив почти лысую голову.
— Ансельм Болин.
— Эмиль Винге, — так же вежливо приподнятая шляпа.
Лучший дебют 2017 по версии Шведской академии детективных писателей. Эта захватывающая, остроумная и невероятно красивая книга о темных временах жизни Стокгольма с лихо закрученным криминальным сюжетом и подробно описанным на основе исторических документов городским бытом XIII века прославила начинающего автора, потомка древнего дворянского рода Никласа Натт-о-Дага. Его книгу сравнивают с «Парфюмером» Патрика Зюскинда и романами Милорада Павича. «1793» стал бестселлером в Швеции, а через неделю после первой публикации — и во всем мире.
Долгожданное продолжение дебютного романа шведского писателя Никласа Натт-о-Дага «1793», покорившего Швецию, а затем и весь мир! Зло не покинуло Стокгольм Молодая девушка зверски убита в брачную ночь. В страшном преступлении подозревают ее мужа-дворянина. Однако мать несчастной не верит в обвинения и просит о помощи однорукого Карделя, рядового полиции нравов. Расследование возвращает его обратно в темную бездну Стокгольма, и он обнаруживает, что город еще более опасен, чем когда бы то ни было. Окунитесь в мрачный мир XVIII века, где сплелись жестокость и милосердие, унижения и гордость, безобразие и красота.
У богатых свои причуды. Мультимиллиардеру Николаю захотелось удивить свою молодую невесту необычным подарком – мемуарами о собственной жизни. И для их написания он нанимает литератора Льва Стасова. Стоило бы отказаться от этой авантюры, но нет. Льву интересно, почему такой богач не мог подарить своей возлюбленной какую-то дорогую побрякушку? Тем более что в сейфе у Николая спрятана уйма старинных драгоценностей. Среди них даже перстень, который, по легенде, принадлежал самой Марии Медичи. Но в одно прекрасное утро драгоценности исчезают.
Наталия Новохатская Предлагает серию развернутых описаний, сначала советской (немного), затем дальнейшей российской жизни за последние 20 с лишком лет, с заметным уклоном в криминально-приключенческую сторону. Главная героиня, она же основной рассказчик — детектив-самоучка, некая Катя Малышева. Серия предназначена для более или менее просвещенной аудитории со здоровой психикой и почти не содержит описаний кровавых убийств или прочих резких отклонений от здорового образа жизни. В читателе предполагается чувство юмора, хотя бы в малой степени, допускающей, что можно смеяться над собой.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Молодая женщина, известный в сети блогер, однажды исчезла из своей квартиры. Какие обстоятельства стали причиной ее внезапного исчезновения? Чем может помочь страница в «Живом журнале» пропавшей? На эти вопросы предстоит найти ответы следователю Дмитрию Владимирову. Рассказ «Затерявшаяся во мгле» четвертый в ряду цикла «Дыхание мегаполиса», повествующего о судьбах наших современников — жителей больших городов.
А с вами случалось такое? Когда чья-то незримая жизнь играет внутри вас будто забродившее вино, она преследует вас с самого детства и не даёт покоя ни днём, ни ночью. С ней невозможно договориться, у неё нет ни ног, ни тела, ни голоса. У неё нет ничего. И, тем не менее, она пытается по-своему общаться и даже что-то рассказывает. Что это: раздвоение сознания или тихое сумасшествие? А может, это чья-то неуспокоенная душа отчаянно взывает о помощи? Тогда кто она? Откуда взялась? И что ей нужно?
Первый официальный роман по мотивам культового сериала «Нарко» от Netflix. Удивительно подробное и правдивое изображение колумбийской наркоторговли изнутри. Хосе Агилар Гонсалес – sicario, наемный убийца медельинского картеля. Он готов обрушиться на любого врага Пабло Эскобара – и сделать с ним все, что прикажет Патрон. Он досконально изучил весь механизм работы кокаиновой империи, снизу доверху. Он глубоко проник в мысли и чувства Эскобара. Он знает, как подойти к нему даже с такой просьбой, которая другим показалась бы самоубийством, – и получить желаемое.