1795 - [102]
Кардель перегнулся через стол, но Блум проворно отодвинулся вместе со стулом на такое же расстояние.
— Этот Петтерссон силен как бык. Странно, что он проиграл. Не просто странно — очень странно. Может, ты разузнаешь, что с ним случилось перед дракой?
— Кардель! Ты же сам пальт, пусть только по названию. Наверняка есть кто-то, кого ты можешь спросить напрямую.
— Секретарь Блум преувеличивает мою популярность. Среди пальтов я считаюсь злостным прогульщиком, самовлюбленным сукиным сыном, спихивающим грязную работу на других. Если честно, я их понимаю.
Блум задумался, а Кардель опять откинулся на стуле, избавив секретаря от готовой мало ли чем обернуться близости, и, постаравшись изо всех сил унять рыкающие нотки, тихо сказал:
— Один Бог знает, как многим я тебе обязан, Блум. И ему же, всесильному нашему Господу, ведомо, как мало у тебя причин быть ко мне благосклонным. Но сейчас… нижайше прошу, дорогой мой Исак. Нижайше. С медом и патокой.
— Ну хорошо. Считай, что это одновременно заявление с просьбой освободить тебя от всех поручений.
— Не понял. Каких еще поручений?
— Эмиль. Тебе, возможно, и неизвестно, и мне очень жаль, что именно я сообщаю тебе гадкие новости. Его контракт аннулирован. Со вчерашнего дня. Он теперь в управлении персона нон грата. Все его полномочия отозваны. Боюсь, то же самое касается и тебя.
17
Кардель постучал — никто не отозвался. Нажал на ручку — не заперто. Заскрипели ржавые петли, и он очутился в полутемной комнате с голыми, давно не штукатуренными стенами. Винге даже не повернулся — сидит на постели и всматривается в батарею бутылок на подоконнике. Бутылок столько, что прогнулась даже толстая дубовая доска. Кардель молча подошел к окну, вытащил пробку из первой попавшейся и понюхал.
— Хороший товар, — одобрил он и наметанным глазом определил: на полу пустых бутылок нет. Значит, успел к началу. — Я бы сказал, из лучших.
Винге отсутствующе кивнул, даже взглядом не удостоил. Кардель взял один из двух стульев и со стуком утвердил на полу. Выбрал место как раз между Винге и его сокровищем — надо же как-то попасть в поле зрения напарника.
— Прижали вас, Эмиль? — Кардель изо всех сил старался, чтобы не выказать переполняющую его ярость. — Ну да выход из положения всегда есть, уж кому и знать, как не вам. Или вы забыли, как было в тот раз? Как я оттирал вас от блевотины, как обнимал, будто малое дитя, когда вас трясло так, что вот-вот из шкуры выскочите? Повторю еще раз, если вы забыли: встанете на этот путь, возврата не будет.
Эмиль покачал головой. Взгляды встретились.
— Вы не поняли, Жан Мишель. Бутылки не мои. Я даже склонен предполагать, что это вовсе и не бутылки.
— Как это — не бутылки? Вы бредите?
— Предупреждение. Мало того — их даже не прислали с посыльным. Нет, конечно, с посыльным, но не с обычным курьером. Специалистом по особым поручениям. Особость в том, что он взломал замок.
— Предупреждение? От кого?
— Ансельм Болин. Смысл прозрачен: я знаю, где ты есть, я могу войти в твое жилище, когда захочу. И я знаю о твоих слабостях больше, чем ты думаешь. Он предупреждал меня, я не пошел ему навстречу… но он даже проявил нечто, что в его понимании называется великодушием. Намекнул: все, что тебе надо сделать, — вернуться к старым привычкам. Начни пить, как раньше, — и всего-то. Его трудности позади, и мои тоже.
— И как давно вы здесь сидите?
— Не помню… — Винге посмотрел на Карделя с искренним удивлением. — Клянусь, не помню. Наверное, со вчерашнего дня. Вернулся из полицейского управления, увидел бутылки и… и вот. Сижу и смотрю.
— И никаких поползновений сразу и приступить к этой роскоши?
Винге проглотил слюну, пальцами сжал губы в куриную гузку, отпустил и бледно улыбнулся.
— Вы слишком многого хотите, Жан Мишель. Разумеется, подобная мысль приходила.
— Выкиньте из головы. Должен быть и другой выход.
Глаза Винге сделались совершенно пустыми. Кардель только сейчас заметил красные бессонные веки.
— Да? И какой же, Жан Мишель? Сделайте одолжение, объясните. Я по глупости решил, что защищен полицейским мандатом, — оказывается, ничего подобного. Ничто из того, что я сделал, ни одно успешное расследование в счет не идет. У нас нет ни денег, ни помощи, ни защиты. Любая попытка что-то предпринять — уже не полицейское расследование, а злостное нарушение закона. Нас приравняли к уличным бандитам.
Кардель вскочил и начал мерить комнату шагами, размахивая здоровой рукой, — пытался найти если не аргументы, то хотя бы более или менее убедительные слова.
— Скажу вам вот что, Эмиль. Думать — это, конечно, не моя сильная сторона. Но мы можем заниматься каждый своим. Я же не прошу вас вздуть какого-нибудь моряка! Это вас-то, с вашей сотней фунтов веса и руками, как лучинки! Я делаю свое дело, так делайте же свое.
Винге уныло покачал головой:
— Не могу. Я уже десять раз переставил все с ног на голову и обратно. Не нахожу решения.
— Значит, переставьте в одиннадцатый! Или в двенадцатый, черт бы вас подрал!
Кардель дернул себя за волосы и вскрикнул от боли. Оттолкнул стул так, что тот отлетел в сторону, и взялся за рукоятку двери.
— Жан Мишель? Не могли бы вы взять с собой эти бутылки?
Лучший дебют 2017 по версии Шведской академии детективных писателей. Эта захватывающая, остроумная и невероятно красивая книга о темных временах жизни Стокгольма с лихо закрученным криминальным сюжетом и подробно описанным на основе исторических документов городским бытом XIII века прославила начинающего автора, потомка древнего дворянского рода Никласа Натт-о-Дага. Его книгу сравнивают с «Парфюмером» Патрика Зюскинда и романами Милорада Павича. «1793» стал бестселлером в Швеции, а через неделю после первой публикации — и во всем мире.
Долгожданное продолжение дебютного романа шведского писателя Никласа Натт-о-Дага «1793», покорившего Швецию, а затем и весь мир! Зло не покинуло Стокгольм Молодая девушка зверски убита в брачную ночь. В страшном преступлении подозревают ее мужа-дворянина. Однако мать несчастной не верит в обвинения и просит о помощи однорукого Карделя, рядового полиции нравов. Расследование возвращает его обратно в темную бездну Стокгольма, и он обнаруживает, что город еще более опасен, чем когда бы то ни было. Окунитесь в мрачный мир XVIII века, где сплелись жестокость и милосердие, унижения и гордость, безобразие и красота.
Наталия Новохатская Предлагает серию развернутых описаний, сначала советской (немного), затем дальнейшей российской жизни за последние 20 с лишком лет, с заметным уклоном в криминально-приключенческую сторону. Главная героиня, она же основной рассказчик — детектив-самоучка, некая Катя Малышева. Серия предназначена для более или менее просвещенной аудитории со здоровой психикой и почти не содержит описаний кровавых убийств или прочих резких отклонений от здорового образа жизни. В читателе предполагается чувство юмора, хотя бы в малой степени, допускающей, что можно смеяться над собой.
Смерть – какая она? Страшная? Или наоборот – освободительная? Кто решает кому жить, а кому нет? Журналист Максим Котов недавно пережил самую страшную потерю. Неизвестный вирус унёс жизнь его ребёнка. «Так бывает…» – сказали врачи. Но Максим уверен, что смерть его дочери – не случайность, а часть большого заговора. И в этом заговоре его ребенку была отведена роль пешки, которой с легкостью пожертвовали ради достижения «большой цели». Котов решает найти виновного и отомстить. Но чем больше он углубляется в расследование, тем запутаннее становится история.
Май 1899 года. В дождливый день к сыщику Мармеладову приходит звуковой мастер фирмы «Берлинер и Ко» с граммофонной пластинкой. Во время концерта Шаляпина он случайно записал подозрительный звук, который может означать лишь одно: где-то поблизости совершено жестокое преступление. Заинтригованный сыщик отправляется на поиски таинственного убийцы.
Молодая женщина, известный в сети блогер, однажды исчезла из своей квартиры. Какие обстоятельства стали причиной ее внезапного исчезновения? Чем может помочь страница в «Живом журнале» пропавшей? На эти вопросы предстоит найти ответы следователю Дмитрию Владимирову. Рассказ «Затерявшаяся во мгле» четвертый в ряду цикла «Дыхание мегаполиса», повествующего о судьбах наших современников — жителей больших городов.
А с вами случалось такое? Когда чья-то незримая жизнь играет внутри вас будто забродившее вино, она преследует вас с самого детства и не даёт покоя ни днём, ни ночью. С ней невозможно договориться, у неё нет ни ног, ни тела, ни голоса. У неё нет ничего. И, тем не менее, она пытается по-своему общаться и даже что-то рассказывает. Что это: раздвоение сознания или тихое сумасшествие? А может, это чья-то неуспокоенная душа отчаянно взывает о помощи? Тогда кто она? Откуда взялась? И что ей нужно?
Первый официальный роман по мотивам культового сериала «Нарко» от Netflix. Удивительно подробное и правдивое изображение колумбийской наркоторговли изнутри. Хосе Агилар Гонсалес – sicario, наемный убийца медельинского картеля. Он готов обрушиться на любого врага Пабло Эскобара – и сделать с ним все, что прикажет Патрон. Он досконально изучил весь механизм работы кокаиновой империи, снизу доверху. Он глубоко проник в мысли и чувства Эскобара. Он знает, как подойти к нему даже с такой просьбой, которая другим показалась бы самоубийством, – и получить желаемое.