170000 километров с Г. К. Жуковым - [41]
С того же аэродрома у Токи мы опять улетели в Москву. Потекли обычные будни. Я жил дома и не мог досыта наговориться с родными. Скоро в Москву доставили наш фронтовой "паккард", "виллисы", "Додж 3/4". Пока я возил Жукова на отполированном до зеркального блеска московском "паккарде", остальные машины прошли профилактику и ремонт в автобазе Наркомата обороны. Меня предупредили: выезд на фронт не за горами. Машины пойдут своим ходом. "А поезд?" - спросил я, памятуя об удобном вагоне-гараже. Поезда не будет. Потом выяснилось, что то была военная хитрость - спецпоезд остался на 1-м Украинском фронте. Его узел связи вел интенсивный обмен шифрограммами, имитируя работу штаба комфронта. Немецкую разведку провели за нос. На самом деле Г. К. Жуков направился на другое направление - координировать действия 1-го и 2-го Белорусских фронтов. Пришла пора освобождать Белоруссию.
В начале июня Жуков с группой маршалов и генералов прибыл на 1 -й Белорусский фронт. С ним представители Ставки, помогавшие Г. К. Жукову по своим вопросам, - маршал авиации А. А. Новиков, маршал артиллерии Н. Д. Яковлев, генерал С. М. Штеменко. По Минскому шоссе, содержавшемуся в большом порядке, перегнали вместе с жуковским и их автомобили. Примерно с месяц у нас функционировало совместное "автохозяйство": группа этих военачальников объезжала войска фронта, иной раз добираясь до переднего края. В штабах и на пунктах управления армий Жуков с ними и командирами на местах разбирал предстоявшие операции. 100\
Караваном в 10-15 "виллисов" с маршалами, генералами и охраной мы следовали по дорогам, простреливаемым вражеской артиллерией, попадали под артналеты. К счастью, обошлось. Если уместно такое выражение применительно к маршалу Жукову, то он сиял, весь светился радостью. Кажется, я понимал причины. Завершалась подготовка грандиозной операции, если угодно, уже на берлинском направлении, хотя до столицы разбойничьего гнезда еще предстояло идти и идти. Войска накапливались на исходных позициях. Леса забиты танками и САУ, горы снарядов, всякого рода довольствия. Солдаты и офицеры выглядели браво, порядок на дорогах отменный. Где бы внезапно ни появлялся Жуков в окружении свиты с большими погонами, никакого замешательства. Четкие доклады, все заняты делом.
Перед нами, разделявшими "виллис" с ним, помолодевший маршал, пожалуй, даже хвастался, а иногда озорничал. Он прослужил в этих местах многие годы до войны, как выразился, "исходил все вдоль и поперек", лесистые, болотистые места. Страстный охотник, Г. К. Жуков во время этих разъездов коротко объяснял - здесь он бил уток, а здесь кишит боровая дичь. Хотя я точно не помню охотничьих рассказов порой благодушного маршала, думаю, что он не был серьезен, а на несколько минут отвлекался от дум о войне. Постепенно маршрут поездок Жукова сузился, он оставил 2-й Белорусский генерала Г. Ф. Захарова на попечение С. М. Штеменко и сосредоточил свое внимание на 1-м Белорусском фронте К. К. Рокоссовского, а внутри его - на полосе 3-й армии генерала А. В. Горбатова.
Мне кажется, что Жуков симпатизировал Горбатову, по тем временам пожилому (50 с небольшим лет) генералу. Горбатов, старый сослуживец Жукова, был обаятельным человеком. Солдаты отзывались о нем с восторгом, а с нами при встречах он был неизменно приветлив и даже по-старомодному обходителен. К тому же Горбатов был человеком-легендой. Как и Рокоссовский, генерал настрадался в тюрьмах НКГБ и лагерях и вышел на свободу незадолго до начала войны.
Георгий Константинович избрал местом своего пребывания в начале наступления командный пункт именно 3-й армии. Он был оборудован с большим умением, в густом лесу. С хорошо замаскированных в высоких соснах вышек прекрасно просматривался участок вражеской обороны, где наносился главный удар. У Горбатова все было продумано, вплоть до обращения к войскам армии словами, созвучными чувствам всех: "Настал и наш час громить фашистское зверье... Добьем раненого зверя в его берлоге". После того, что натворили немецкие убийцы на нашей земле, они иного названия не заслуживали - звери. Гнусное, хищное, алчное зверье.
Когда еще затемно 24 июня наша авиация обрушилась на вражеские позиции, верующий счел бы, что нацистов постигло небесное возмездие. Такой страшной, массированной бомбардировки мне еще не приходилось переживать. С востока послышался нарастающий тяжелый гул - шли дивизии авиации дальнего действия. Когда полетели бомбы -передний край немцев получил полутонные "подарки", казалось, что небо рухнуло на землю. Мы, находившиеся в капонирах с машинами, наверное, в километре от обрабатываемой первой линии траншей, почти не слышали друг друга. Приходилось кричать. Наступила очередь артиллерии. Над головой проносились десятки тысяч снарядов. Рассвело. И снова удары авиации - теперь штурмовиков. Оглушительный визг "катюш", и короткое затишье. Пошла пехота с танками.
К сожалению, в полосе 3-й армии ушло около двух суток на прорыв сильнейших позиций немцев. У них было время укрепиться. Надежные и отважные войска пробивались под убийственным огнем. Да, зло победить нелегко... Я издалека наблюдал за Жуковым. Видимо, маршал надеялся на быстрый прорыв и распорядился держать свой "виллис" под рукой, ехать вперед буквально в боевых порядках пехоты. Не получилось. Георгий Константинович первый и часть второго дня провел в лесочке у командного пункта армии. Набычившись, неторопливо прогуливался, изредка подзывая генералов и офицеров, которые ему что-то докладывали. Громадный контраст с его поведением на других фронтах, когда он непосредственно вмешивался в руководство операциями. Он полностью доверял Горбатову и Рокоссовскому и не хотел мешать им. Ненужные споры были бы неизбежны. Тот и другой генералы говорили с Жуковым на равных, не заискивали и не смущались, что случалось не очень часто. Авторитет Жукова и уже один его вид подавлял во фронтовой обстановке очень и очень многих высоких начальников. Хорошо это или плохо, не берусь судить.
В книге собраны воспоминания об Антоне Павловиче Чехове и его окружении, принадлежащие родным писателя — брату, сестре, племянникам, а также мемуары о чеховской семье.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.