1661 - [95]
— Что ж, сударь, предположим, вы действительно располагаете секретными бумагами. В таком случае почему бы вам не передать их мне, и как можно скорее? — спросила королева-мать холодным тоном, стараясь скрыть свои подозрения.
Кольбер на мгновение задумался, потом ответил:
— Мне представляется более разумным хранить их какое-то время у себя, в целях безопасности, разумеется, перед тем как передать вашему величеству по окончании этого дела; и с безусловным обещанием использовать их исключительно в целях разоблачения преступных замыслов суперинтенданта…
«Сколько же в нем ненависти! — подумала королева-мать. — К тому же лжет без всякого зазрения совести… если только у него действительно нет бумаг, которые передал мне юный Понбриан. Боже правый, ни за что не поверю, что этот мальчик лгал. Но если Фуке…»
— Не слишком ли прохладно для вас — вы, кажется, дрожите? — как бы между прочим осведомился Кольбер, со злорадством наблюдая, как яд медленно, но верно начинает действовать. — Государыня, осмелюсь спросить, что вы по поводу всего этого думаете? Быть может, вы полагаете, что сокрушить оборонительные бастионы Фуке не так-то просто?
Королева-мать вздрогнула, угадав в словах Кольбера явный подвох. «Определенно, — подумала она, — вот кто настоящий зачинщик всех козней, да к тому же изменник и пустослов. Его молчание — против моего. Я позволю ему низвергнуть Фуке, а он взамен защитит мою честь и честь моего сына».
Поскольку пауза затянулась, Кольбер решил придержать натиск.
— Я не прошу немедленного ответа, государыня. Поверьте, единственное и самое большое мое желание — как можно скорее передать вам эти бумаги.
«Опять лжет, — подумала королева-мать. — Признаю я Фуке заговорщиком или откажусь вступиться за него, испугавшись угроз, итог один — в выигрыше останется он, Кольбер».
Королева-мать вскинула голову и сурово взглянула на него.
— Благодарю вас, сударь. Воистину, редко представляется случай узнать очевидную разницу в моральных принципах. Видите ли, вас отличает от человека чести то, что человек, действительно обладающий столь славным достоинством, недавно передал мне упомянутые вами бумаги и не попросил взамен ни о малейшей милости. А между тем он всего лишь скромный секретарь — ни положения, ни власти.
Кольбер принял удар, стиснув зубы, и тотчас откланялся.
Королева-мать смотрела ему вслед, едва сдерживая гнев:
«Розы, слава Богу, куда более милые создания», — процедила она сквозь зубы.
70
Венсен, покои Анны Австрийской — пятница 27 мая, четыре часа пополудни
Тревожась за юную принцессу, впавшую в глубокую печаль накануне своей свадьбы с герцогом Орлеанским, Анна Австрийская пригласила к себе в конце дня Генриетту Английскую, будущую свою невестку, со всей ее свитой. Расположившись вокруг матери короля, дамы слушали господина Люлли — он развлекал их игрой на клавесине, исполняя одно из последних своих сочинений.
— Какой талант! — воскликнула Анна Австрийская, громко зааплодировав, как только музыкант закончил играть. — Ваша музыка — настоящий бальзам и для тела, и для души. У меня даже пробудился аппетит, — пошутила она и хлопнула в ладоши, повернувшись к лакеям, стоявшим по обе стороны парадной двери. — Подайте горячего шоколада с корицей, я хочу угостить дам этим дивным напитком из бобов какао, подаренных любезнейшим господином Кольбером.
Последние слова она произнесла сквозь зубы.
Луиза де Лавальер скромно сидела чуть в сторонке. Она надеялась воспользоваться приглашением королевы-матери и поблагодарить ее за то, что та безотлагательно удостоила Габриеля аудиенции, которую он испрашивал для себя минувшей ночью. Была среди приглашенных и Олимпия Манчини — в качестве управительницы свиты королевы-матери. Она украдкой оглядывала присутствующих, останавливая взгляд на Луизе де Лавальер.
После того как прозвучал последний музыкальный аккорд, юная фрейлина решила, что пора действовать.
— Государыня, могу ли я просить о привилегии поговорить с вами? — осведомилась Луиза де Лавальер, поклонившись королеве-матери.
— Конечно, милочка, — ответила Анна Австрийская, мягко взяла ее под руку и отвела к оконному проему.
— Ваше величество, против меня затеваются ужасные козни, — с чуть заметным волнением начала девушка. — Кто-то, не знаю почему, желает опорочить мою честь.
«А не твоя ли связь с королем тому виной? — подумала королева-мать, ничем, однако, не показав, что ей все известно. — В конце концов, у Луи неплохой вкус: девица хороша собой и к тому же неглупа. По крайней мере, с ней он забудет Марию Манчини».
— Могу заверить ваше величество, — продолжала Луиза, — я глубоко предана королевской семье и люблю вас. Прошу, не верьте низкой клевете, которую обо мне распространяют!
— Ваша преданность королевскому семейству не ускользнула от моих глаз, — с едва заметной иронией ответила Анна Австрийская. — Не бойтесь, мадемуазель, мне известно об этих низостях, и подобные сплетни меня ничуть не удивляют. Пока вы остаетесь на своем месте, можете рассчитывать на мою дружбу.
С облегчением вздохнув, Луиза почтительно поклонилась и опустила глаза, стараясь скрыть смущение.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Впервые рассказанная полностью история самой длинной и самой финансируемой научной экспедиции всех времен и народов. В огромном научном плавании XVIII века от Санкт-Петербурга через Сибирь до побережья Северной Америки, известном как Вторая Камчатская экспедиция, или Великая Северная экспедиция, приняли участие более 3000 человек. Этот проект обошелся Петру Великому в одну шестую от годового дохода его империи – на корабли поднялись ученые, художники, маршалы, солдаты и рабочие. Великая Северная экспедиция должна была продемонстрировать европейцам величие и прогрессивность Российской империи и при этом расширить ее границы путем присоединения Северной Азии и даже части Америки, лежащей за Тихим океаном.
После победы большевиков в гражданской войне вернулся в Финляндию, где возглавил подпольную борьбу финских коммунистов. В начале 1922 года лыжный отряд Антикайнена совершил 1100-километровый рейд по тылам белофиннов и белокарел, громя гарнизоны, штабы и перерубая коммуникации. Под руководством Тойво Антикайнена Коммунистическая партия Финляндии стала одной из крупнейших партий Финляндии. Коммунистическая пропаганда показала истинное лицо финских правителей, совершенно не заботящихся о своём народе, а лишь пытающихся выслужиться перед Великобританией.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.