164 или где-то около того - [11]

И прочее тУру-туру

И даже и трУту-туту.

И возвращаться домой —

Да хоть, например, из кино,

По улице длинной, пустой —

И как так всё озарено,

И, значит, бренча ключом,

Стоять, ожидаючи лифт,

К стене привалившись плечом,

Усталый такой как шериф, —

За это всё, в частности, вот его и полюбив.

1990 07

Пузырёчки, пузырёчки

***

Пузырёчки, пузырёчки,

Пузырёчечки мои!

Эх вы, жаркие денёчки,

Замечательные дни!

Борный спирт, и валерьяно,

И другое итэдэ, —

Зацепил я их нечайно

И упали все оне.

Залезал, короче, в ванну

Я, товарищи-друзья, —

И ведь был притом не пьяный!

Даж не выпивший был я!,

Но задел при том за столик —

Я за столик зацепёл,

И упали йни на полик —

Ох, гайда-тройка, рокенролл!

Но ни капли не разбились,

Хоть и грохнулися все,

А лишь только покатились —

Туба-риба, риба-се!

Но ни капли не разбились,

И целехоньки лежат,

А лишь только покатились

Пузырёчечки, билят!

Так и ты поэт! Будь стойкий,

Несгибаемый ты будь,

И в пожаре Перестройки

Про Поэзью не забудь!

И фигнёю злободневной

Не давай себя сманить,

А пленительных напевов

Тки и далее, блять, нить!

1990 07

В порядке инди виду уа лиз ммма

***

В порядке инди виду уа лиз ммма

Предался я джоггингу (гу!) по системе Лидьярда;

В порядке тойсть лета!, очередной новой жизнью, —

Сосредоточенной, пустынной, равномерной, регулярной —

В который уж раз оказавшегося. То есть, в порядке

Планомерного Повышения Дальнейшего Роста

Планомерности Жизни; постепенно стремяся дойти до того, чтоб в тетрадке

Начать рисовать ежедневно тот рост планомерный. Ибо это есть просто

Увлекательнейшее занятие. В виде графика. Как она равномерно

Все растёт и растёт, вверх и вверх, постепенно и верно

Вожделенная та указанная Планомерность.

Жизни. И, притом, что вот именно главное, — Планомерно

Этот рост происходит. И это, вот это,

И вот это — ох, жизнь! Это самое то,

Что всегда ох же как я хотел,

Но устроить, чтоб так оно всё обстояло, никогда не умел,

Потому что различное всяко безумно-сумбурное это, и сё, и вон то…

А теперь, наконец, вдруг, нежданно-негаданно, раз! — и сумел.

1990 07

Как он в неё, гадину, — тырц! тырц!

***

Как он в неё, гадину, — тырц! тырц!

Слепой! Наугад!

Она по башке его дырц —

И убегла.

Склизкая такая вжик как точно ящерица,

Жаркозадая, коль выражаться фигурально, а в реальности, наощупь, — наборот, прохладная,

Разорила, погубила его всячески, а после вовсе ухуящерила —

Вот такие все вы правда, бабы, — бляди.

Вот и ты, однако же, такая, точно, ласточка.

Собственно, за что мне так и нравишься —

Тойсть, не потому, конечно, что паскуда (чего нет, то нет!),

а потому что точно так же ты

Жаркозадой, но одновременно и прохладною являешься.

И ещё — такою гладкой, скользкою, как шёлк.

Что, конечно, верно, правильно и хорошо.

1990.07

Зашибает Илья Резник

***

Зашибает Илья Резник

Ох, наверно, хорошо!

У него, наверно, денег

Ох, наверно, эх, мешок!

Водит он блядей различных

Ох, наверно, в ресторан,

Он хватает неприлично

За различное их там;

Те хихикают, паскуды,

Задирают всё совсем,

Улыбаются разнуздно,

И всё прочее затем;

Я ж, поэт куда ж прекрасней, —

Попрекрасней уж его! —

Пропадаю безобразно,

Не имея ничего.

Надым, июль 1990 

Летом жарко, летом нудно

***

Летом жарко, летом нудно,

Летом всякая хуйня

Есть в пространстве ежминутно

И кусает, ест меня!

И летает, и кусает,

И погано так звенит,

И покою не давает,

Ни секунды не даит!

Мелкое ведь блять говно,

А вреда как до хуя!

Вот то-то, братцы, и оно.

Вот так, ребята. Сука-бля!

Можно продолжить, превратив в басню. Закончив выводом:

А подумать если правду,

То такое ведь говно

Не летучих только в гадах,

А и в людях есть оно!

1990 07 

Ночью — в Москве — хорошо!

***

Ночью — в Москве — хорошо!

Ночью — в Москве — хорошо на такси, например,

За водкой ехать, медленный испытывая шок,

Своей являясь жизни перманентный революцонер, —

Ночью! В Москве!

Имеется масса чудес, как то: осень, город, дождь,

Какой-нибудь насквозь промозглый сквер

В котором сильно, значит, повторяю, хорошо,

Употребляемым быть купленное из горла.

Сомнамбулический выдерживая тщательнейший ритм

В котором, значит, город, ночь, бульвар

В тумане исмороси полурастворив-

Шиеся смешаны. Короче: ночью,

В городе Москве, короче, в августе,

В состоянии похмельной, значится, непрочности,

В состоянии похмельной (но уже опохмелённой!) благости,

В состоянии неизъяснимого химизма

В коем именно и состоит опохмеление,

В состоянии внезапного включенья силы жизни,

В общем, в том вот самом состоянии, которое пытаюсь вызвать я в читателе

вот этим вот стихотворением.

и т.д.

Июль 1990 г. Надым 

Москва — смирению учит

***

Москва — смирению учит.

Уже хотя бы размерами.

Уже хотя бы своею, зараза, толкучкой

Троллейбусно (оп) метрополитенной;

Москва, она учит смирению!

Своими расстояниями огромными,

Преодолевая нудно кои, равномерно, —

Быстрей, конечно, можно, но не по карману;

Москва, сей такой она город, —

Отшибает она быстро вожделения!

Настолько всего тут по горло.

Красоток, например, офигенных,

Красоток, выставок, крутейших

Чувачин, которых всех, короче

Не переувлечешь, не пересмотришь, и, конечно,

Не продемонстрируешь им всем, сколь ты их круче, —

Москва, Полумира Столица, —

и т.д. 

Москва, август 1989, Надым, июль 1990 г.

На улицах грусть-печаль

***

На улицах грусть-печаль, —