1612. Минин и Пожарский. Преодоление смуты - [36]

Самым современным посреди несозревшей в нацию массы подданных оказался Николай II, который понимал трагизм ситуации и предчувствовал свою судьбу. При этом Государь оставался не только рыцарем Традиции, но и автором множества новаций в государственной жизни. Показательно, что именно его вмешательство переломило ход войны в 1916 году. Русское экономическое чудо должно было продолжиться в чуде русской победы. Но либеральная фронда, заговорщики-нигилисты из социалистических партий не дали этой победе состояться. Для них Учредительное собрание казалось важнее славы Отечества, Интернационал – важнее победы над врагом. И теперь в февралистских ориентирах власти мы видим то же самое!

Удивительно, но даже хроника «февральских дней» перевирается в угоду текущей политической конъюнктуре. Эти дни даются в пересказах отъявленных негодяев – тех самых заговорщиков, успевших сбежать от порожденного ими хаоса за рубеж, и там – на склоне лет – написавших мемуары, чтобы возвысить себя и свалить собственные грехи на преданного ими Императора. Другим источником являются газеты тех дней, вравшие самозабвенно – в том же стиле, что и современные СМИ. Многие владельцы и главные редакторы газет были включены в планы мятежников.

Своеобразное соглашение между нынешними правителями Российской Федерации и историками предлагает столь же простую схему: хорошие «белые» проиграли плохим «красным», и потому реставрация «белой» республики – это и есть восстановление России в ее прежнем статусе. Это, конечно, ложь. Настоящая Россия – это Россия самодержавная, а не республиканская. Ее государственная традиция может быть восстановлена только в том случае, если мятеж Февраля будет определен как тягчайшее преступление, а возникшие поле этого режимы – как заведомо нелегитимные. Восстановление правовой непрерывности российской государственности – это стратегическая задача, если мы как народ собираемся жить в России вечно, а не до ближайшего кризиса.

Проблема восстановления единства истории также России требует снять вкусовщину в оценках событий XX века. Преступление Февраля не может быть ничем оправдано – оно надорвало нашу страну революциями, войнами и безумием бюрократии, не сдержанной ни традициями управления, ни общественными противовесами. Следствия этого преступления добивают Россию и теперь – замороченный лживыми публицистами народ до сих пор не знает своей истории, не ведает, кто в ней мученик и герой, а кто преступник и трус.

Иван Солоневич в статье о фальсификации истории «великого февраля» иронично писал: «Есть такой рецепт производства артиллерийских орудий: нужно взять круглую дыру и облить ее сталью – получится орудие. Целый ряд исторических концепций фабрикуется именно по этому рецепту: берут совершеннейшую дыру и обливают ее враньем: получается история. Или исторический факт». И далее: «Самое занятное то, что в феврале 1917 года никакой революции в России не было вообще: был дворцовый заговор. Заговор был организован: а) земельной знатью, при участии или согласии некоторых членов династии – тут главную роль сыграл Родзянко; б) денежной знатью – А. Гучков и в) военной знатью – ген. М. Алексеев». «Правые не могут признаться в том, что страшная формулировка Государя Императора о предательстве и прочем относится именно к их среде, левым очень трудно признаваться в том, что февральская манна небесная, так неожиданно свалившаяся на них, исходила вовсе не от народного гнева, не от восстания масс и вообще не от какой “революции”, а просто явилась результатом предательства, глупости и измены в среде правившего слоя».

«Отречение» Государя Николая II от престола представляется общеизвестной истиной, поскольку этот факт был занесен в учебники и представлен как естественный результат Февральской революции 1917 года. Революция обозначена как результат «недееспособности царизма», а таковая оценка российской государственности сфабрикована путем сокрытия реальной истории. Скрыто «русское экономическое чудо», произошедшее в правление Николая II, скрыто стремительное развитие социального законодательства, скрыта эффективность имперской модели управления инородческой периферией. Поэтому Россия оказывается «отсталой», война – «империалистической» и преступной, режим – «тюрьмой народов», а Государь – «Николаем кровавым».

В действительности, никакой «революции» в феврале 1917 не было. Был заговор узкой группы лиц, преследовавших разные цели и питавшихся различными иллюзиями. Результатом заговора стало образование самозваного Временного правительства и, что особенно важно для истории «отречения», – полная изоляция Верховного Главнокомандующего – Государя Императора. Все его контакты с внешним миром с момента изоляции (а отчасти и до того) были фальсифицированы или блокированы.

Заговорщики окрестили свои действия «революцией» постфактум. Они хотели, чтобы спровоцированный ими хаос был признан революцией, и называли этот хаос именно так. Они не управляли государством, а следовали хаосу, подавляя любые попытки навести порядок. Даже после изобличения большевиков в получении денег и инструкций от немцев, после произведенных арестов в июле 1917, Временное правительство предпочло вновь предоставить мятежникам и изменникам «политические свободы» и возможность готовить вооруженное выступление.